|

Комната без книг подобна телу без души (Марк Туллий Цицерон)
Анонсы
18.05.2012 Шорт-лист недели 04–11.05.2012: Увидеть Жукова...Слухи об отеческой любви Суворова к солдатушкам, мяко скажем, преувеличены... 
СТИХОТВОРЕНИЕ НЕДЕЛИ 04–11.05.2012:
(Номинатор: KsanaVasilenko)
(6: Max, KsanaVasilenko, Sarah, SukinKot, ole, marko)
1
Холод в окопной яме
Насмерть загрызть не смог.
Утро раздуло пламя,
И запылал восток
Красным огнем. Приметы
Брали в привычный плен.
Мне бы дожить до лета,
Повоевать в тепле...
Пуль перелетных стая
В поле искала цель,
Чтобы уже не таял
Снег на моем лице.
2
Деревья вдоль стены стояли в белом.
Шел мокрый снег. Опять затылок ныл.
А над Москвой все гуще тень темнела
До Волги докатившейся войны.
Привыкшему к безумию оваций
Кошмаром был удар из-за угла.
Он видел, как отказывалась драться
Страна, им превращенная в ГУЛАГ.
И пленных бесконечные колонны,
И рвущийся вперед германский блиц...
Он понял все. Потом вернул погоны,
Пытаясь скрыть предательство петлиц.
3
Не напрасно цвета жуткого
Окровавленный закат.
Я сегодня видел Жукова —
Значит, смерть иль медсанбат.
Тем, кто жив побольше месяца,
Впору думать о душе.
Коммунисты перекрестятся,
Беспартийные — уже.
Каждый верит, что обещано
Завтра выжить, а пока
Мной не встреченная женщина
Невозможно далека.
Max: Трудно сказать о той войне что-то новое, но можно взглянуть на события под другим углом, небанально, по-своему. И автору это удалось. Например, прибытие Жукова на фронт — ох, плохой знак для солдат. Значит — погонят почти на верную смерть. Да, не в пример Суворову, этот солдат не жалел... Ладно, к чему пересказывать замечательный стих. Во второй части я поставил бы «из-за угла» в кавычки. Давно ясно, что внезапность нападения сильно преувеличена сов. пропагандой. Чтобы замаскировать сказанное в следующей строке. В первом стихе немного не понял фразу «Приметы брали в привычный плен». Но думаю, что это моя проблема. Короче — автору респект. Да, чуть не забыл — в техническом смысле триптих сделан мастерски. Когда об этом забываешь — это и есть мастерство.
natasha: Макс, слухи об отеческой любви Суворова к солдатушкам, мяко скажем, преувеличены. А о стихе согласна с тобой, очень хорошие стихи Норда о войне. Труднейшая тема.
ФИНАЛИСТЫ НЕДЕЛИ 04–11.05.2012:
(Номинатор: baken)
(5: baken, CicadasCatcher, tamika25, Skorodinski, petrovich)
Max: До «кромки лет» читалось очень хорошо. На ней первый раз споткнулся. Не понимаю, что это за кромка такая у лет? Дальше — во дворы или все-таки в один конкретный двор, где «серый остов дедова сара» Или он во многих дворах? Затем стих потерял... как это определить... достоверность что ли? Пафос и красивости пошли кoсяком: «порывом на порыв», «сладко умирая» (и не где-нибудь, а в клевере, конечно), «толкнули землю», «сто времен», «зайдётся сердце», «явственно до дрожи»... Ох-ох-ох... Кстати, Наташа права насчет неформатной мысли, а раньший критик насчет важного клапана, даже очень важного... И что это «по ходу» за клапан такой? В обоих случаях царапает выпадение из лексики и стиля. Пафос морщит, а выпадение царапает. Это разные вещи :) Резюме. Начало порадовало, финал — нет.
baken: Отвечаю Максу по поводу «И больше ничего» Ксаны Василенко.
1. «По кромке лет» — уходить в прошлое не по сплошной ленте минувших лет, а крупными стежками, какими прихватывают кромку, чтобы не махрилась.
2. «Двор или дворы». А смысл вопроса? Что меняется числом? Был и свой двор, и дворы школьных друзей. И все дворы имели что-то общее, но и рознились знаменитостями, опасностями и укромными местами. Тут ясность полная.
3. «Пафос и красивости». А есть еще слово «флёр». Фактура ушедшего времени определяется в том числе и чувствами и красотой ТОГО времени. Многое изменилось. И говорить человеку, что в детстве он жил «пафосом и красивостями», не очень грамотно. Здесь текст просто адекватен содержанию.
Если я что не так понял, автор меня поправит... Ах, да, еще про «клапан». А это такой клапан, через который детеныш наполняется человечностью, да так человеком и остается, пока не помрет.
KsanaVasilenko: Макс, мое детство связано именно с дворами. А сарай дедов только один, я из него в другой мир могла попасть. Честно, у меня такое ощущение, что в детстве я сорвала какой-то важный клапан (в себе) и время стремительно рвануло и уже не дни, не месяцы, а годы со свистом пронеслись. Да вам, как и всем, знакомо это чувство скорости... Впрочем, надо согласиться, что стих личный сверх меры.
(Номинатор: ArunaLeof)
(4: natasha, ArunaLeof, sumire, tamar-xiii)
Max: Да... на весь этот текст меня не хватит. Хорошо «а где-то ветер макает в тебя локти...» я бы это понял, если бы не макание именно локтей. Жест бессмысленный до беспощадности. Ну если бы кисть там, например, да. Но локти?.. Неуклюжий образ для неуклюжей рифмы. «Выйти во все окна... что на запад...». При чем тут запад? А не север, например? А не при чем, по звуку лучше подходит. Прочитал вторую часть, про беду-боль-печаль-ветер-вечер. Нет, ребята, простите, я не могу это комментировать. Автор упорно пытается сказать что-нибудь, а сказать-то не о чем, кроме смутных подростковых метаний. Но ведь хоцца! Думать и молчать это ж так скучно. И вот на читателя выплескивается эта скука и циклотимия. Работа над текстом, форма, смысл — до них ли? Главное же быстрее выплеснуть, там еще много. Резюме. Долго читать классику. А это уничтожить, потому что через 10 лет будет... неловко.
marko: Макс, на запад — потому что там исчо после «запад» текст есть, на который тебя не хватило («гниют говорят мокнут»), с запада (в нашем полушарии, по крайней мере) обычно сырь и приходит, а с севера — хлад. Вот ЛГ и хочет выйти во все окна, что на запад, ибо сырь эта более всего соответствуит ее настроению.
natasha: ...Позволь заступиться за Машин стих. Здесь нет подростковых метаний. Этот стих тоже о войне. Это диалог погибшего мужчины (юноши?) и его любимой. имхо.
ArunaLeof: Машино творение номинировала я, поэтому скажу... Не то, что я поняла все от начала до конца и сейчас распишу вам какая буковка и что обозначает. Никогда не умела препарировать и разбирать по косточкам. Здесь много лично-внутривенного. Но! Когда я читала это стихотворение, у меня перед глазами постепенно возникал целый мир. Я тоже увидела диалог, войну, любовь... и безнадежность. И выход в окна как единственно возможный.
до тебя дотронуться —
выдохнуть и впустить
тишину в дыхание,
мятные пальцы света.
до тебя дотронуться —
точно слова нести
в воспаленном горле,
по складкам густого ветра
Это, по-моему, прекрасно. Думаю, Макс, тут работает принцип «понятно/непонятно». Непонятно — не значит плохо. Просто мимо тебя, и за это автору не должно быть «неловко». Метаний не вижу. Вижу строки-выстрелы и немного потока сознания, который лично меня цепляет.
Karlik-Nos: Спасибо, Кристина. Текст не о войне. Но это не важно уже.
Kopylova: Текст о любви... это же понятно... безнадежной...
ArunaLeof: «Увидела диалог, войну, любовь... и безнадежность». Цитирую себя самое)))
marko: «Стих поэта может быть для вас неясен, так как поэт не обязан справляться со степенью вашего эстетического развития» (Иннокентий Анненский).
Rosa: Как же интересно. Я прочитала Машино стихотворение и поняла... что прав и Макс, и его оппоненты. Макс любит поэзию четкую, разумно-вменяемую, вот такую, какой, к примеру, изъясняется Норд. Поклонники же Машиного стиля любят поэзию отвлеченную, ассоциативно-кружевную. Я всегда была поклонницей классики, а вот побывала на нескольких спектаклях Виктюка, пошла после этого на классическую постановку — и... тпру, все хорошо, чудесно, прекрасно, а вот сумасшедшинки не хватает... Реалистам сложно с импрессионистами, модернистам с акмеистами. Как же хочется, чтобы твой сосед понимал тебя и изъяснялся сходно, а он вот чегой-то изобретает — непорядок, однако...
natasha: Еще о Машином. Макс пишет: «Работа над текстом, форма, смысл — до них ли?» Что касается работы над текстом, то это одна Маша знает, хотя, мне кажется, что работа была очень серьезная. Смысл? Что ж, я поняла, может и не совсем верно, но, мне кажется, что близко. Что касается формы, то форма безупречна. Просто запись, которую использует Маша, мешает увидеть именно почти классический строй стихов. Не поленись, Макс, запиши в обычном виде, и все станет ясно... Машенька, отпустите стих, всё — он уже не совсем ваш. И он очень, очень хороший, честно.
Max: Не в этом дело, Роза. Я тоже люблю ассоциативно-кружевную. Ахмадулину, например. Дело исключительно в качестве текста. Это по поводу ста лет одиночества. Как это бедное заглавие затаскали, однако... Дмитрию. Насчет кромки времени — согласен. Не подумал о таком варианте. Дворы... которых много, а сарай один?.. Ладно, ОК, проехали. Но вот на пафос у меня стойкая идиосинкразия и аллергия. Даже одна пафосная красивость напрочь перечеркивает текст, имхо. А их там несколько.
(Номинатор: Rosa)
(2: Rosa, Serjan)
Max: Еще один триптих о войне. Другая война, другие интонации. Другая энергетика текста. Но опять — безупречное исполнение, ясность мысли, удачные образы — без перегрузки ими читателя. Мой автор, которому есть, что мне сказать. Если сильно попридираться, то земляника не бывает садовой, она всегда лесная. Лишний эпитет? Может и нет. Автору нужен был лес в этой строке. Лохматые брови докторов тоже как-то... ммм. Несколько докторов и у всех — вот совпадение — лохматые брови :) Но это так, мелочи.
СТАТИСТИКА НЕДЕЛИ 04–11.05.2012:
Номинировано: 4
Прошло в Шорт-лист: 4
Шорт-мен: Nord
Чудо-лоцман: KsanaVasilenko
Голосивших: 17
Воздержантов: 3 (pesnya, ilonaila, Kinokefal)
Чадский: Max Читайте в этом же разделе: 13.05.2012 Шорт-лист недели 27.04–04.05.2012: Если только понарошку... 04.05.2012 Шорт-лист недели 20–27.04.2012: Пока она каникулярит 02.05.2012 Шорт-лист недели 13–20.04.2012: Мечта пэтэушницы 21.04.2012 После сказки. Итоги турнира № 19 20.04.2012 Евангелие от Петровича. Шорт-лист Зимы-2011/2012
К списку
Комментарии
| | 18.05.2012 08:53 | Nord Максу:
Макс, мне еще дед рассказывал, что в приметы на передовой все верили.
Восток запылал красным, напоминая о предстоящем кровавом дне...
Что касается "из-за угла", то тут не про внезапность нападения. Тут - неожиданность для вождя народов разгрома Красной армии, которую он обвинил в предательстве...
Спасибо за добрые слова!:)
| | | | 18.05.2012 23:46 | marko Более того, некоторые фронтовые приметы живы до сих пор (хоть и не все помнят, что они из тех времен). Например, мне как-то сказали в курилке, что прикуривать от одного огонька можно не более чем троим (долгоиграющий огонек может привлечь внимание снайпера) :) Мне кажется, что придирки в деталях необоснованны. Мощный, мастерски сработанный и, главное, убедительный триптих, которому веришь. Имхо, конечно. | | Оставить комментарий
Чтобы написать сообщение, пожалуйста, пройдите Авторизацию или Регистрацию.
|
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Авторизация
Камертон
А.Т.Т.
1.
Небо.
Горы.
Небо.
Горы.
Необъятные просторы с недоступной высоты. Пашни в шахматном порядке, три зеленые палатки, две случайные черты. От колодца до колодца желтая дорога вьется, к ней приблизиться придется - вот деревья и кусты. Свист негромкий беззаботный, наш герой, не видный нам, движется бесповоротно. Кадры, в такт его шагам, шарят взглядом флегматичным по окрестностям, типичным в нашей средней полосе. Тут осина, там рябина, вот и клен во всей красе.
Зелень утешает зренье. Монотонное движенье даже лучше, чем покой, успокаивает память. Время мерится шагами. Чайки вьются над рекой. И в зеленой этой гамме...
- Стой.
Он стоит, а оператор, отделяясь от него, методично сводит в кадр вид героя своего. Незавидная картина: неопрятная щетина, второсортный маскхалат, выше меры запыленный. Взгляд излишне просветленный, неприятный чем-то взгляд.
Зритель видит дезертира, беглеца войны и мира, видит словно сквозь прицел. Впрочем, он покуда цел. И глухое стрекотанье аппарата за спиной - это словно обещанье, жизнь авансом в час длиной. Оттого он смотрит чисто, хоть не видит никого, что рукою сценариста сам Господь хранит его. Ну, обыщут, съездят в рожу, ну, поставят к стенке - все же, поразмыслив, не убьют. Он пойдет, точней, поедет к окончательной победе...
Впрочем, здесь не Голливуд. Рассуждением нехитрым нас с тобой не проведут.
Рожа.
Титры.
Рожа.
Титры.
Тучи по небу плывут.
2.
Наш герой допущен в банду на урезанных правах. Банда возит контрабанду - это знаем на словах. Кто не брезгует разбоем, отчисляет в общий фонд треть добычи. Двое-трое путешествуют на фронт, разживаясь там оружьем, камуфляжем и едой. Чужд вражде и двоедушью мир общины молодой.
Каждый здесь в огне пожарищ многократно выживал потому лишь, что товарищ его спину прикрывал. В темноте и слепоте мы будем долго прозябать... Есть у нас, однако, темы, что неловко развивать.
Мы ушли от киноряда - что ж, тут будет череда экспозиций то ли ада, то ли страшного суда. В ракурсе, однако, странном пусть их ловит объектив, параллельно за экраном легкий пусть звучит мотив.
Как вода течет по тверди, так и жизнь течет по смерти, и поток, не видный глазу, восстанавливает мир. Пусть непрочны стены храма, тут идет другая драма, то, что Гамлет видит сразу, ищет сослепу Шекспир.
Вечер.
Звезды.
Синий полог.
Пусть не Кубрик и не Поллак, а отечественный мастер снимет синий небосклон, чтоб дышал озоном он. Чтоб душа рвалась на части от беспочвенного счастья, чтоб кололи звезды глаз.
Наш герой не в первый раз в тень древесную отходит, там стоит и смотрит вдаль. Ностальгия, грусть, печаль - или что-то в том же роде.
Он стоит и смотрит. Боль отступает понемногу. Память больше не свербит. Оператор внемлет Богу. Ангел по небу летит. Смотрим - то ль на небо, то ль на кремнистую дорогу.
Тут подходит атаман, сто рублей ему в карман.
3.
- Табачку?
- Курить я бросил.
- Что так?
- Смысла в этом нет.
- Ну смотри. Наступит осень, наведет тут марафет. И одно у нас спасенье...
- Непрерывное куренье?
- Ты, я вижу, нигилист. А представь - стоишь в дозоре. Вой пурги и ветра свист. Вахта до зари, а зори тут, как звезды, далеки. Коченеют две руки, две ноги, лицо, два уха... Словом, можешь сосчитать. И становится так глухо на душе, твою, блин, мать! Тут, хоть пальцы плохо гнутся, хоть морзянкой зубы бьются, достаешь из закутка...
- Понимаю.
- Нет. Пока не попробуешь, не сможешь ты понять. Я испытал под огнем тебя. Ну что же, смелость - тоже капитал. Но не смелостью единой жив пожизненный солдат. Похлебай болотной тины, остуди на льдине зад. Простатиты, геморрои не выводят нас из строя. Нам и глист почти что брат.
- А в итоге?
- Что в итоге? Час пробьет - протянешь ноги. А какой еще итог? Как сказал однажды Блок, вечный бой. Покой нам только... да не снится он давно. Балерине снится полька, а сантехнику - говно. Если обратишь вниманье, то один, блин, то другой затрясет сквозь сон ногой, и сплошное бормотанье, то рычанье, то рыданье. Вот он, братец, вечный бой.
- Страшно.
- Страшно? Бог с тобой. Среди пламени и праха я искал в душе своей теплую крупицу страха, как письмо из-за морей. Означал бы миг испуга, что жива еще стезя...
- Дай мне закурить. Мне...
- Туго? То-то, друг. В бою без друга ну, практически, нельзя. Завтра сходим к федералам, а в четверг - к боевикам. В среду выходной. Авралы надоели старикам. Всех патронов не награбишь...
- И в себя не заберешь.
- Ловко шутишь ты, товарищ, тем, наверно, и хорош. Славно мы поговорили, а теперь пора поспать. Я пошел, а ты?
- В могиле буду вволю отдыхать.
- Снова шутишь?
- Нет, пожалуй.
- Если нет, тогда не балуй и об этом помолчи. Тут повалишься со стула - там получишь три отгула, а потом небесный чин даст тебе посмертный номер, так что жив ты или помер...
- И не выйдет соскочить?
- Там не выйдет, тут - попробуй. В добрый час. Но не особо полагайся на пейзаж. При дворе и на заставе - то оставят, то подставят; тут продашь - и там продашь.
- Я-то не продам.
- Я знаю. Нет таланта к торговству. Погляди, луна какая! видно камни и траву. Той тропинкой близко очень до Кривого арыка. В добрый час.
- Спокойной ночи. Может, встретимся.
- Пока.
4.
Ночи и дни коротки - как же возможно такое? Там, над шуршащей рекою, тают во мгле огоньки. Доски парома скрипят, слышится тихая ругань, звезды по Млечному кругу в медленном небе летят. Шлепает где-то весло, пахнет тревогой и тиной, мне уже надо идти, но, кажется, слишком светло.
Контуром черным камыш тщательно слишком очерчен, черным холстом небосвод сдвинут умеренно вдаль, жаворонок в трех шагах как-то нелепо доверчив, в теплой и мягкой воде вдруг отражается сталь.
Я отступаю на шаг в тень обессиленной ивы, только в глубокой тени мне удается дышать. Я укрываюсь в стволе, чтоб ни за что не смогли вы тело мое опознать, душу мою удержать.
Ибо становится мне тесной небес полусфера, звуки шагов Агасфера слышу в любой стороне. Время горит, как смола, и опадают свободно многия наши заботы, многия ваши дела.
Так повзрослевший отец в доме отца молодого видит бутылочек ряд, видит пеленок стопу. Жив еще каждый из нас. В звуках рождается слово. Что ж ты уходишь во мглу, прядь разминая на лбу?
В лифте, в стоячем гробу, пробуя опыт паденья, ты в зеркалах без зеркал равен себе на мгновенье. Но открывается дверь и загорается день, и растворяешься ты в спинах идущих людей...
5.
Он приедет туда, где прохладные улицы, где костел не сутулится, где в чешуйках вода. Где струится фонтан, опадая овалами, тает вспышками алыми против солнца каштан.
Здесь в небрежных кафе гонят кофе по-черному, здесь Сезанн и Моне дышат в каждом мазке, здесь излом кирпича веет зеленью сорною, крыши, шляпы, зонты отступают к реке.
Разгорается день. Запускается двигатель, и автобус цветной, необъятный, как мир, ловит солнце в стекло, держит фары навыкате, исчезая в пейзаже, в какой-то из дыр.
И не надо твердить, что сбежать невозможно от себя, ибо нету другого пути, как вводить и вводить - внутривенно, подкожно этот птичий базар, этот рай травести.
Так давай, уступи мне за детскую цену этот чудный станок для утюжки шнурков, этот миксер, ничто превращающий в пену, этот таймер с заводом на пару веков.
Отвлеки только взгляд от невнятной полоски между небом и гаснущим краем реки. Серпантин, а не серп, и не звезды, а блёстки пусть нащупает взгляд. Ты его отвлеки -
отвлеки, потому что татары и Рюрик, Киреевский, Фонвизин, Сперанский, стрельцы, ядовитые охра и кадмий и сурик, блядовитые дети и те же отцы, Аввакум с распальцовкой и Никон с братвою, царь с кошачьей башкой, граф с точеной косой, три разбитых бутылки с водою живою, тупорылый медведь с хитрожопой лисой, Дима Быков, Тимур - а иначе не выйдет, потому что, браток, по-другому нельзя, селезенка не знает, а печень не видит, потому что генсеки, татары, князья, пусть я так не хочу, а иначе не слышно.
Пусть иначе не слышно - я так не хочу. Что с того, что хомут упирается в дышло? Я не дышлом дышу. Я ученых учу.
Потому что закат и Георгий Иванов. И осталось одно - плюнуть в Сену с моста. Ты плыви, мой плевок, мимо башенных кранов, в океанские воды, в иные места...
|
|