Рубина впала в синдром

Для этой генетической аномалии, известной также как синдром Ангельмана, характерны задержка психического развития, нарушения сна, припадки, хаотические движения, частый смех или улыбки, ходьба на негнущихся ногах, из-за которой страдающие данным отклонением дети напоминают марионеток. «В нашем культурном сознании сложилось как бы два лица куклы: одно манит в уютный мир детства, другое ассоциируется с псевдожизнью, мертвым движением, смертью, притворяющейся жизнью, — пишет литературовед, культуролог и семиотик М. Ю. Лотман. — Первое глядится в мир фольклора, сказки, примитива, второе напоминает о машинной цивилизации, отчуждении, двойничестве».

 

Дина Рубина убеждена, что ее книги можно только читать (не ставить), и это чистая правда. Не пригвожденные конечными, кем-то другим воссозданными образами, ее истории всегда оставляют место для погружения в сумрачное и прекрасное пространство коллективного бессознательного. Понимание сути этих произведений приходит как будто на грани сна и яви. Головокружительная многослойность и доходящая до гипноза метафоричность романов Рубиной затягивают читателя в такие глубины, пребывание в которых может изменить его восприятие мира раз и навсегда.

 

Новый роман положен на причудливый жанровый ландшафт, совмещающий готический роман, психологическую драму и семейный детектив. Пестрый калейдоскоп трагикомических образов, нарисованных с огромной любовью и состраданием, искусно подсвечивает историю нескольких львовских семей, в которых выросли главные герои книги: молчаливый долговязый Петруша, грузный добродушный Боба, хрупкая неспокойная Лиза... Роковая наследственность, высшая любовь, истинная дружба — в книге найдется все. Центральным же исследованием «Синдрома Петрушки» стала неисчерпаемая, почти мистическая тема взаимоотношений человека и куклы. Кукла как человек и человек как кукла в руках Творца — излюбленное сравнение поэтов всех времен получило новую жизнь в виртуозном обрамлении живописного письма Рубиной. «Этот роман должен стать завершающим в трилогии, как бы насаженной на шампур сквозной идеи: двоящаяся реальность. В “Почерке Леонардо” она двоится в зеркалах, в “Белой голубке Кордовы” — между искусством подделки и просто искусством. В новом романе — между куклой и человеком», — отметила писательница в одном из интервью.

 

Кукла сопровождает человека с глубокой древности. Именно у куклы просила совета в трудную минуту сказочная Василиса Прекрасная, именно кукла в народном балагане позволяла себе потешаться над сильными мира сего и опрокидывать любые табу. Кукла может вызывать отторжение, страх, любовь, но никогда — равнодушие. Потому что она есть отражение нас самих, позволяющее взглянуть на себя со стороны. Главное, не забывать об этой тонкой грани. Потому что гармония отношений куклы и человека сохраняется лишь до тех пор, пока кукла остается куклой, когда же в ней просыпается человек, происходит трагедия.

 

Так случилось и с героями «Синдрома Петрушки». Несчастливый в реальной жизни, замкнутый и безнадежно влюбленный в страдающую редким заболеванием Лизу, гениальный кукольник Петр оказался самым счастливым повелителем самой прекрасной на свете империи — империи кукол. Настоящую жизнь, любовь и счастье он обрел в своем бродячем картонном раю с акварельными облаками. Благодаря искусной руке мастера жизнь в его куклах бьет ключом. Их наполняет душа. Этот причудливый танец, высекающий искры чистого творчества, завораживает своей красотой. Искушение сказкой становится так велико, что потасканная реальность начинает сдавать свои позиции и уже невозможно определить, кто кем управляет, кто оригинал, а кто — всего лишь копия, кто живет, а кто симулирует жизнь.