Если бы не было дурных людей, не было бы хороших юристов
(Чарльз Диккенс)
Книгосфера
26.12.2008
Убить Вадима и написать книгу
«Я хочу убить Вадима. И я хочу написать книгу о моей матери»...
(Цитируется по тексту Ефима Шумана, опубликованному на 22.12.2008)
«Удивительно свежо», «увлекательно», «мастерски рассказано», — не скупятся на комплименты немецкие критики, прочитавшие дебютный роман Алины Бронски, родившейся и выросшей в России. «Scherbenpark» можно перевести на русский язык как «Парк осколков». Но это имя собственное. Так называется микрорайон, в котором действуют герои Алины Бронски — в большинстве своем, как и она, выходцы из бывшего СССР.
Люди без будущего
«Порою мне кажется, что я — единственная в нашем районе, у кого еще остались нормальные мечты. У меня их две, и ни одной из них я не стыжусь. Я хочу убить Вадима. И я хочу написать книгу о моей матери».
Этими словами главной героини начинается дебютный роман Алины Бронски. В центре повествования — 17-летняя русская немка Саша, приехавшая вместе с матерью и ее вторым мужем Вадимом в Германию. Они живут в многоэтажной коробке на окраине Франкфурта-на-Майне, среди таких же, как они, людей без будущего и без особого желания изменить свою судьбу. В этом параллельном, полукриминальном, почти ирреальном мире пьют до полусмерти, играют в шахматы, хвастаются новыми татуировками, укорачивают и без того короткие мини-юбки и тупо стараются понять школьные теоремы.
Месть и любовь
Мать Саши как будто находит выход, прогнав, в конце концов, своего мужа, но тот на глазах у детей убивает ее и ее нового друга. Вадим попадает в тюрьму, но Саше этого мало. Она мечтает о мести. Однако вместо этого влюбляется в журналиста намного старше его, заводит с ним роман, а заодно и с его сыном — ее ровесником...
Все эти страсти-мордасти могут показаться чрезмерными, но именно сюжетом, «историей», по мнению некоторых рецензентов, живет роман «Scherbenpark». Он написан очень простым языком, в нем много прямой речи, что для современной немецкой прозы необычно. Какие-то фабульные повороты представляются искусственными, натянутыми, порою морщишься от переизбытка штампов и карикатурности, но главная героиня, «которую окружающие считают жертвой обстоятельств и которая этому активно сопротивляется» (характеристика самой Алины Бронски), с лихвой компенсирует слабости романа.
Благополучная биография
Интересно, что автор вовсе не описывает свою собственную судьбу. Во-первых, Алина Бронски — это псевдоним. Настоящее имя автора издательство не раскрывает, ссылаясь на твердое желание дебютантки разделить литературу и приватную сферу. Известно, что ей около тридцати, что она родилась и выросла в Свердловске, откуда приехала в Германию в 12-летнем возрасте. Но росла, в отличие от своей героини, во вполне благополучной и интеллигентной семье. Отец писательницы — физик, мать — астроном. Сама она после гимназии поступила в Германии в университет, изучала медицину, но потом бросила учебу, чтобы заняться журналистикой и литературой. Она замужем, у нее трое детей.
Все перечисленное, однако, не исключает того, что Алине Бронски (будем называть ее так) действительно пришлось столкнуться с той жизнью, которую она описывает в своей книге. Слишком многим российским немцам, репатриировавшимся в Германию, знакомы унылые многоэтажки в спальных пригородных районах больших городов, эти своеобразные гетто, из которых не так-то легко выбраться. Героине романа «Scherbenpark» это почти удалось.
Светало поздно. Одеяло
Сползало на пол. Сизый свет
Сквозь жалюзи мало-помалу
Скользил с предмета на предмет.
По мере шаткого скольженья,
Раздваивая светотень,
Луч бил наискосок в "Оленью
Охоту". Трепетный олень
Летел стремглав. Охотник пылкий
Облокотился на приклад.
Свет трогал тусклые бутылки
И лиловатый виноград
Вчерашней трапезы, колоду
Игральных карт и кожуру
Граната, в зеркале комода
Чертил зигзаги. По двору
Плыл пьяный запах - гнали чачу.
Индюк барахтался в пыли.
Пошли слоняться наудачу,
Куда глаза глядят пошли.
Вскарабкайся на холм соседний,
Увидишь с этой высоты,
Что ночью первый снег осенний
Одел далекие хребты.
На пасмурном булыжном пляже
Откроешь пачку сигарет.
Есть в этом мусорном пейзаже
Какой-то тягостный секрет.
Газета, сломанные грабли,
Заржавленные якоря.
Позеленели и озябли
Косые волны октября.
Наверняка по краю шири
Вдоль горизонта серых вод
Пройдет без четверти четыре
Экскурсионный теплоход
"Сухум-Батум" с заходом в Поти.
Он служит много лет подряд,
И чайки в бреющем полете
Над ним горланят и парят.
Я плавал этим теплоходом.
Он переполнен, даже трюм
Битком набит курортным сбродом -
Попойка, сутолока, шум.
Там нарасхват плохое пиво,
Диск "Бони М", духи "Кармен".
На верхней палубе лениво
Господствует нацмен-бармен.
Он "чита-брита" напевает,
Глаза блудливые косит,
Он наливает, как играет,
Над головой его висит
Генералиссимус, а рядом
В овальной рамке из фольги,
Синея вышколенным взглядом,
С немецкой розовой ноги
Красавица капрон спускает.
Поют и пьют на все лады,
А за винтом, шипя, сверкает
Живая изморозь воды.
Сойди с двенадцати ступенек
За багажом в похмельный трюм.
Печали много, мало денег -
В иллюминаторе Батум.
На пристани, дыша сивухой,
Поможет в поисках жилья
Железнозубая старуха -
Такою будет смерть моя...
Давай вставай, пошли без цели
Сквозь ежевику пустыря.
Озябли и позеленели
Косые волны октября.
Включали свет, темнело рано.
Мой незадачливый стрелок
Дремал над спинкою дивана,
Олень летел, не чуя ног.
Вот так и жить. Тянуть боржоми.
Махнуть рукой на календарь.
Все в участи приемлю, кроме...
Но это, как писали встарь,
Предмет особого рассказа,
Мне снится тихое село
Неподалеку от Кавказа.
Доселе в памяти светло.
1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.