Где-то здесь
Я помню, где-то же здесь
Лежали недоеденные тапки папкины.
Недогрызенные пластиковые тапки.
Надо их вынюхать и доесть
Пусть это будет для него неожиданной радостью -
Вставит ногу в тапок, а она
наружу, нога, - шасть
И выпала голая обратно, на пол.
А пол мокрый - это я нашкодил потому, что со мной гулять надо,
а не всё время спать.
Вот так вота.
Хотел поставить "напрудил", потом подумал, что "нагадил" - точнее. Подумаю ещё.
:) напротестовал :)
нашкодил?
вполне. а можно просто, нейтрально, как работа - "наделал":)
Поставил "нашкодил" пока что. Спасибо, Игорь! Большое!:)
Поставил "нашкодил" пока что. Спасибо, Игорь! Большое!:)
Даже странно. Никто почти не в восторге, а мне текст пришёлся - и стилем, и содержанием. Да, фактически, содержание -то богатейшее! А форма, а рифмы, а ритм... как это апщественность просмотрела?
Заметили:) Ждала балльчиков, не было.)
Спасибо, Наташа!
))))))))))))))
Макс, хорош подкалывать. Уже и так, без единички Вашей, уяснил иронию.:)
Почему иронию? Почти всё так и есть, как сказал Макс. Это он ошибочно единичку поставил. имхо.
))))
Кое-что поясню, шоб вы знали:) У г-на Неволошина есть два пунктика:
1) Всё, что не содержит точных рифм и классических размеров - не поэзия вовсе; 2) Постоянные ссылки на "общественность", которая на поверку оказывается тремя-четырьмя персонами, придерживающихся аналогичных взглядов.
Если бы были опубликованы неизвестные детские стихи Чуковского, Хармса или Введенского без указания имен, то я думаю, что реакция была бы такая же
"Ну, это нормально"))) (не помню, в кино каком-то эту фразу слямзил)
Спасибо, буду знать теперь:)
Игорь, ну, это же вопрос вкуса и только, это нормально, а я, и правда, не поняла, что Макс пошутил, потому что, наверное, мне и до его коммента стих понравился.:)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Обступает меня тишина,
предприятие смерти дочернее.
Мысль моя, тишиной внушена,
порывается в небо вечернее.
В небе отзвука ищет она
и находит. И пишет губерния.
Караоке и лондонский паб
мне вечернее небо навеяло,
где за стойкой услужливый краб
виски с пивом мешает, как велено.
Мистер Кокни кричит, что озяб.
В зеркалах отражается дерево.
Миссис Кокни, жеманясь чуть-чуть,
к микрофону выходит на подиум,
подставляя колени и грудь
популярным, как виски, мелодиям,
норовит наготою сверкнуть
в подражании дивам юродивом
и поёт. Как умеет поёт.
Никому не жена, не метафора.
Жара, шороху, жизни даёт,
безнадежно от такта отстав она.
Или это мелодия врёт,
мстит за рано погибшего автора?
Ты развей моё горе, развей,
успокой Аполлона Есенина.
Так далёко не ходит сабвей,
это к северу, если от севера,
это можно представить живей,
спиртом спирт запивая рассеяно.
Это западных веяний чад,
год отмены катушек кассетами,
это пение наших девчат,
пэтэушниц Заставы и Сетуни.
Так майлав и гудбай горячат,
что гасить и не думают свет они.
Это всё караоке одне.
Очи карие. Вечером карие.
Утром серые с чёрным на дне.
Это сердце моё пролетарии
микрофоном зажмут в тишине,
беспардонны в любом полушарии.
Залечи мою боль, залечи.
Ровно в полночь и той же отравою.
Это белой горячки грачи
прилетели за русскою славою,
многим в левую вложат ключи,
а Модесту Саврасову — в правую.
Отступает ни с чем тишина.
Паб закрылся. Кемарит губерния.
И становится в небе слышна
песня чистая и колыбельная.
Нам сулит воскресенье она,
и теперь уже без погребения.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.