В магазин, куда люди текли и текли,
где скупали и рыбу, и сыр,
где теряли детей, оставляли рубли,
объявили: «Нашли мы чужие усы,
заберите усы, заберите усы!»
И студент прибежал из отдела весов
«Не терял я усов, не терял я усов, -
но отдайте их мне побыстрей,
он заныл, он заныл, он заныл, -
буду выглядеть в них я гораздо мудрей,
мне усы до зарезу нужны».
Ах, как будто усы больше некуда деть?
Не отдали усов, не послушали слов, -
это ценность, - не грязь и не ил, -
и пошел на экзамен печальный студент,
и в связи с недостачей природных усов
он экзамен, увы, провалил.
Покупатель неясный, неясный нагрянул,
и не ясен он был будь здоров.
И спросили его: «Как усы потеряли?».
Он ответил: «В отделе сыров!»
«Странно, странно. А точно ли ваши усы?
Эти найдены были среди колбасы.» -
Усомнились тогда продавцы.
Но схватил покупатель усы, как шакал,
что добычу тащил в уголок:
«ах, усцы, ах, усцы, дорогие усцы,
как я рад, что я вас разыскал!»
он сказал и усы уволок.
А потом человек, человек приходил,
человек был печальный и дельный,
он сказал: «Я усы обронил, обронил,
полагаю, в колбасном отделе».
Объяснили ему, что беда, что беда,
что усов ему, видно, теперь не видать,
как ушей, как ушей не видать.
Он сказал: «А у них был огромнейший плюс:
если я очень злюсь, если я очень злюсь,
я усами тогда шевелю.
И как только терпенье стремится к нулю,
то жена может сразу смекнуть,
накормить меня вкусными щами,
я их ем, я их ем, и жену, и жену
постепенно прощаю, прощаю.
Говорят продавцы: «Ах тогда, ах тогда
мы ошибку свою признаем,
да и нам вас не хочется злить…
Завалялась у нас борода, борода
Вы возьмите ее, вы возьмите ее
и начните вы ей шевелить.
Шевелите вы ей, шевелите вы ей,
и жене будет даже видней.»
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
