Грязные танцы
Под
(мелодия на выбор: джаз, хип-хоп, танго,
этсетера, мамба!)
Я бы взяла и под и над.
- Надо бы быта бы
- Нету!
С низким кпд холодильник Атлант
/Мужик мощного вида, гигант!/
Пластик-призрак
Холодный, безжизненный
С запахом пустоты вчерашнего чая
Лень выливать, лимон растрепанный
Выбрасывать
Мерзнет пусть в кружке загаженной.
/Наказан за бескрепость, минус 4, 7/
Вымри антиоксидант как мамонт,
Сдохни! В керамике стылой
Бергамот тебе пухом, милый.
Быта бы надо бы!
Уютный дом, а не флэт с икебанами
Быта бы, будто бы с ним
Легче послать
И меня
И тебя
В нирвану.
Лет на 15 (и чтоб без амнистий!) в ванне лежать
С фиолетовой пеной, с мечтой, с сигаретками
С ароматами редкими
Райскими
С музыкой
Сексо-транс-страстною.
Ты бы за бытом сходил бы
А? Я бы вот да, да некуда
А ты? Ты, ты, дорогой
Съезди домой за пледами.
Я бы тебе подоткнула под ножки
Я бы накрыла своим
(аллергия на шерсть)
Я бы убила тебя осторожно, если бы
Ты захотел.
Если бы ты похудел
Если бы ты оскудел
На любовь, на поступки, на верность
Бытом душить так приятно и верно.
Утюг, кофеварка - отличный удар
Нож - и ужин, и вены в отпуске.
Виски со льдом - хорошее средство!
Тьфу, не со льдом. С ядом, конечно.
Грязные танцы и под, и над
Грязные мысли и перед, и после
Грязный ты, Джон...
Грязная я!? Может, и так.
Может, помоешь? )
Спать, рождественский гусь,
отвернувшись к стене,
с темнотой на спине,
разжигая, как искорки бус,
свой хрусталик во сне.
Ни волхвов, ни осла,
ни звезды, ни пурги,
что младенца от смерти спасла,
расходясь, как круги
от удара весла.
Расходясь будто нимб
в шумной чаще лесной
к белым платьицам нимф,
и зимой, и весной
разрезать белизной
ленты вздувшихся лимф
за больничной стеной.
Спи, рождественский гусь.
Засыпай поскорей.
Сновидений не трусь
между двух батарей,
между яблок и слив
два крыла расстелив,
головой в сельдерей.
Это песня сверчка
в красном плинтусе тут,
словно пенье большого смычка,
ибо звуки растут,
как сверканье зрачка
сквозь большой институт.
"Спать, рождественский гусь,
потому что боюсь
клюва - возле стены
в облаках простыни,
рядом с плинтусом тут,
где рулады растут,
где я громко пою
эту песню мою".
Нимб пускает круги
наподобье пурги,
друг за другом вослед
за две тысячи лет,
достигая ума,
как двойная зима:
вроде зимних долин
край, где царь - инсулин.
Здесь, в палате шестой,
встав на страшный постой
в белом царстве спрятанных лиц,
ночь белеет ключом
пополам с главврачом
ужас тел от больниц,
облаков - от глазниц,
насекомых - от птиц.
январь 1964
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
