Изумрудный мирок
не низок не высок
Молодой сатир танцует кейкуок
Для пугливых нимф средней полосы
Ущипни соседа он скажет это сон
Пожалей соседа вскрой ему вены
Золотой Онон
Голубой Керулен
С пятки на мысок
Хвала рогатой братве
Контролёр Кубла-хан
В лазурном седле
Троллейбус едет в звездный Едисан
В небесный Париж
в берёзовый сад
Ханбалык
Не разбирая слов и адамовых колен
cause ev'ry girl crazy 'bout
a sharp dressed man**
Голубой Онон
Золотой Керулен
В sheet молчание взяла
И столика и стожала*
Оса как коса до трав не долетела
Уснула налету уснула когда пела пила
Голубой Онон,
Золотой Керулен
До следующей зимы до следующей Леты
Сияли снопы ели как шифровки приметы
Зазывали меня в плен
Золотой Онон
Звали меня ждать знали что не сон
Все жвалы источил
Голубой Керулен
Золотой Онон
* * * *
Вили на сосульках венок из высохших трав -
Не мне винить, не мне и прощать
Это значит - я прав***
* * * *
Только кажется мне - это дело не рук,
Это дело – не вдруг, это дело не враг;
Это просто гуляет снег.
Белый пушистый снег,
Снег на все времена,
Охраняя мирных троллейбусов сон.
Вместо снов об Оном - Она.
А троллейбусы – просто большие тюлени,
Они теплые и сопят,
Как дети в корзине зимы.
Не мы, увы, немы.
Золотой Онон...
Златорогий олень выводит святое семейство
На белый от наледи луг,
Изучать тишину и пробовать робкий вздох
На тонком слое слова не оставлять следов.
Голубой Керулен.
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.