...внизу - ням-ням, какая лепота:
весь город - круглый, словно сизый выдох,
деревья делят бомжески пятак,
и скачут в прятки кобеля и выдры.
...не вышла рожей. Вот и вышла - в рожь.
Мелькнула мышь.... Т-шшшш... Немишь, как Чарли.
Рисуешь на плече травинки брошь -
полуоскал тамбовского волчары.
Червяк ползущий просит паспорт у
тебя, стоящей - как чекушка пасты.
И дядя Стёба с лампочкой во рту
грозит тебе с небес толстющим пальцем.
И рожь шуршит - потерянным рублём,
сиротским платьем драным, и щеками
мышистых тварей, и с горячим лбом
туберкулёзным Млечным, выхаркнувшим граммы
звездящей пыли...
Шур-шур-шур-шур-шур...
Стоишь - не шелохнёшься - на балконе,
где небо - хищно-тонкое, как шнур,
и слышно, как соседи что-то гонят...
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна - любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна - вся жизнь, что ты одна - любовь,
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!
2 августа 1877
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
