люди, висящие скрепками
на дереве, целующем айсбергами корней
звёздный румянец,
опадают вечером,
когда в доме холодно,
а на родной спине
показывают синоптиков
или другую сторону
старика малевича
люди, зажигающие медведиц,
отлучающие их от детёнышей,
удирающих из небесных песочниц
с сотней пассажиров в уютном брюшке,
опадают вечером,
когда на улице холодно
и ни одно такси
не останавливается
на светофорном пульсе
возле киоска
люди, отоваривающиеся у метеоров,
потерявших голову от деревьев
карликовых равнин
и занудных ущелий,
опадают вечером,
когда в их пальцах
не разглядеть
ни одного
натюрцисса,
не то что – лотос…
но их подбирают,
их всё-таки подбирают,
как безумные пятаки,
выпавшие из подкладки луны
вместе с магнитом,
спрятанным в их же
сердце
… холодные эдварды,
мрачные парикмахерши –
земля, пытающаяся обокрасть небо
ещё на один саван,
щёлкает своими ножницами,
щёлкает своими тёплыми ножницами,
щёлкает своими сердечными ножницами,
приручая людей,
которые падают…
и
вечером,
каждым вечером ,
каждым холодным вечером
на моей коже
проступают царапинки
от этих ножниц –
и –
расширяются,
услышав,
как люди,
которые падают,
расходятся,
заметая за собой следы
сломанным зонтиком,
словно огромной скрипкой,
царапающей манку слёз…
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе... А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Скучая, я вставал из-за стола
и шел читать какого-нибудь Кафку,
жалеть себя и сочинять стихи
под Бродского, о том, что человек,
конечно, одиночество в квадрате,
нет, в кубе. Или нехотя звонил
замужней дуре, любящей стихи
под Бродского, а заодно меня —
какой-то экзотической любовью.
Прощай, любовь! Прошло десятилетье.
Ты подурнела, я похорошел,
и снов моих ты больше не хозяйка.
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
