Я не хочу молчания и слов -
твоим понтам навек не прекословя,
я, словно баба с лопнувшим веслом,
тону в аду, как в ночи тонут совы
в мышином теле....
Сера и казан,
чертовский блюз, ошметки талых яблок..
Я не хочу быть мамонт и коза,
сизиф и блядь под звездопадом палок,
орел под камнепадом печеней атлант-
о, в чем тут кайф? Какой еврейский цимес?
Я буду вам - бестрепетная лань,
я буду вам - винтовочки косыми
расстрелянными выстрелами, в
очередях не ставшими - отстрелом.
Я буду вам - бессмыслием лафы,
я буду вам - котенком темно-белым,
дурной приметой - к выбору своих
белесых реплик, спальных бутербродов.
Я буду - словно Элли мятых вихрь,
пришедший с изумрудным снежным годом
невовремя.
Я - дура и понты,
пуанты балерины-хромоножки.
Я - черные соленые бинты.
Я - мелкие сиреневые блошки
в меху секундной стрелки.
Я - солдат,
что некрофилу - порох и коронки
из золота - да в анус...
Я сыта
тарелочки расхристанной каемкой,
жуком -в ладони,
червячком -в глазу,
продажной жалостью в тылу, тылее,
чем рай.
И той, которая косу
намыла о ступеньку, чтобы клеем -
к чужим сединам...
Хватит!
Я - сыта.
Я лопну, словно мыльный полумесяц,
и солнце, из зарвавшегося рта
что может черноночку недовесить, -
и месяц, заблудившись в связках, зло
на вилы зафигачит стон Венеры...
Мне слишком с невезеньем повезло.
Мне слишком перевсучили манеры,
маневры и манульщину.
Слегка
отминуэтив, отстарев, отмывшись
от-каменелых, будто бы строка,
безграмотных на лже-могилах бывших
и будущих, копытами понты
отброшу.
И заткнусь, не прекословя
той ночи, где - собаки и коты,
где сваренные заживо на боли
мышата, и совята, и скоты,
любовники, любовницы, покойни..,
и тараканы, в лакомые рты
собравшие портреты и иконы,
и лампы в отражениях принцесс,
и лапы иисусиков, и весла
моих молчаний, о ничей пиздец
убивших все скончавшиеся "после"...
Я не хочу молчания - отброс...
Отбросив ся, раннее до рожденья,
я задушу в утробе ложный SOS -
и превращусь в оковы, в ожерелье
из "не хочу".
И сдохну (невсерьез)...
Осень, осень, все любят осень.
Краски красивые: жёлтые, красные,
подумал еще о зелёных — просто участок лета.
Подошёл, это ёлки. И рядом другие стоят,
с жёлтой хвоей, а на зелёных совсем свежая.
И грибы попались, поганки, но все равно, сырое.
Вообще у нас этот парк большой, хорошо.
Лодку дают напрокат. Пустая станция.
Осень, осень, все её любят.
Скоро сильный ветер подует и всё снесёт.
Чтобы мы осень увидели, нужно при свете.
В отличие от весны. Весну ночью по воздуху,
или зиму по снегу, как он скрипит и искры,
а осень только при свете.
Жёлтое, жёлтое, и вдруг красное в середине.
А жёлтые попадаются листья такого чистого тона,
просто секрет желтизны. Вот запах у осени:
когда их вечером жгут.
Цвет ещё можно воспроизвести, но даль,
на каком расстоянии один от другого —
Поэты, стараются про неё. Схемы сухие.
Листья тоже сухие, но — (шепотом скажем: тоже сухие;
так что-то есть). Конечно, сильнее всего, когда сухо.
Сухо и солнечно. Хотя, когда сыро, тоже.
Это как раз было сыро — ряды, и поганку растёр.
Какие были ряды! глубокие, ровные.
Ёлки давали им глубину.
Всё, ветер сильно дует — у-у,
плохо на улице, завтра проснёмся,
листья валяются во дворе, запачкались, бурые.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
