Не поверишь, но от нас никак не уйдёт лето.
Это потому, что я не хочу его отпускать.
Да знаю, что уже давно пора, и его заждались где-то,
Но мне нравится такая игра, и я забавляюсь опять.
В кошки-мышки. Кошка, конечно, я.
Держу его за хвост, а оно ни чуть не боится
И, в общем-то, даже и не спешит.
Строит заячьи морды-лица
И этим каждое утро меня смешит.
Представляешь,
Пристроилось на клумбе у подъезда,
И цветёт самым бессовестным образом.
Вот такое оно. Завело копилочку
И складывает всё, что нам с ним дорого:
Твои смешинки - конфетные фантики,
Песенки, стихи - цветные стёклышки.
Пусть не твои, но самые-самые…
Щепку от лодочки, птичьи пёрышки.
Да, от тех двух, чёрной и голубой.
Я не знаю, где теперь эти пропащие.
Когда-то они были мной и тобой.
Но это в прошлом. А настоящее
Обещает зиму. Долгую-предолгую.
И, знаешь, если мне станет совсем плохо,
Я разгребу сугробы на клумбе
И через ледяную корочку увижу наши секреты.
Как в детстве. Да, чуть не забыла:
В автобусах до сих пор раздают счастливые билеты!!
Люди, кому нужно счастье за двенадцать рублей?
Срочно куда-нибудь отправляйтесь!
Я уже получила.
А теперь серьёзно.
Если вдруг… Ну, это так, на всякий случай.
Я была самолётиком в прошлой жизни.
В общем, белые дорожки в небе -
Это будут мои тебе приветы.
И… я уже, кажется, говорила…
За Москва-рекой в полуподвале
Жил высокого роста блондин.
Мы б его помянули едва ли,
Кабы только не случай один.
Он вставал удивительно поздно.
Кое-как расставался со сном.
Батарея хрипела гриппозно.
Белый день грохотал за окном.
Выпив чашку холодного чаю,
Съев арахиса полную горсть,
Он повязывал шарф, напевая,
Брал с крюка стариковскую трость.
Был он молод. С лохматой собакой
Выходил в переулки Москвы.
Каждый вправе героя гулякой
Окрестить. Так и было, увы.
Раз, когда он осеннею ночью
Интересную книгу читал,
Некто белый, незримый воочью,
Знак смятенья над ним начертал.
С той поры временами гуляка
Различал под бесплотным перстом
По веленью незримого знака
Два-три звука в порядке простом.
Две-три ноты, но сколько свободы!
Как кружилась его голова!
А погода сменяла погоду,
Снег ложился, вставала трава.
Белый день грохотал неустанно,
Заставая его в неглиже.
Наш герой различал фортепьяно
На высоком одном этаже.
И бедняга в догадках терялся:
Кто проклятье его разгадал?
А мотив между тем повторялся,
Кто-то сверху ночами играл.
Он дознался. Под кровлей покатой
Жили врозь от людей вдалеке
Злой старик с шевелюрой косматой,
Рядом - девушка в сером платке.
Он внушил себе (разве представишь?
И откуда надежды взялись?),
Что напевы медлительных клавиш
Под руками ее родились.
В день веселой женитьбы героя
От души веселился народ.
Ели первое, ели второе,
А на третье сварили компот.
Славный праздник слегка омрачался,
Хотя "Горько" летело окрест, -
Злой старик в одночасье скончался,
И гудел похоронный оркестр.
Геликоны, литавры, тромбоны.
Спал герой, захмелев за столом.
Вновь литавры, опять геликоны -
Две-три ноты в порядке простом.
Вот он спит. По январскому полю
На громадном летит скакуне.
Видит маленький город, дотоле
Он такого не видел во сне.
Видит ратушу, круг циферблата,
Трех овчарок в глубоком снегу.
И к нему подбегают ребята
Взапуски, хохоча на бегу.
Сзади псы, утопая в кюветах,
Притащили дары для него:
Три письма в разноцветных конвертах -
Вот вам слезы с лица моего!
А под небом заснеженных кровель,
Привнося глубину в эту высь,
С циферблатом на ратуше вровень
Две-три птицы цепочкой.
Проснись!
Он проснулся. Открытая книга.
Ночь осенняя. Сырость с небес.
В полутемной каморке - ни сдвига.
Слышно только от мига до мига:
Ре-ре-соль-ре-соль-ре-до-диез.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
