Валиум - жалиум. Пилочка - и пилюля.
Друг от друга лечат. Жилочки серебрят.
Мы с тобой мертвы, родной. Мы живём в акуле -
платнозубой: резцы рассвета, кровавый ряд
за-закатья, зад огромной останки рыбы,
потрошки икаров, андреевские ходы...
У акулы - приступ бешенства или гриппа.
У акулы - слёзы. Высокие. Как хиты.
"Тита..."-лампа в люстре светит на белый волос.
Кровь искрится в печки таинственной темноте.
...я - твоя трава. Смотри! - я стою по пояс
в твоей водным волком вылепленной беде.
Я её держу. Я в сите её качаю:
"баю-бай, бинтишки - врозь, а рубцишки - в рост!"
... за углом акулы летает кометный чайник.
... ты хотел летать! Ты брал меня рыбкой в горсть -
и - туда, где над подушками - как черешня -
черепушки звёзд, черепочки разбитых пар...
А сейчас - под левой лопастью якорь режет.
Мокасины врезаются - тёмные, на шипах -
в световые года привыкания к междузубью
и тоски по планетам, где мы не сыграли в нас....
Спят усталые руки (кулак), будто в книге - зубры.
Спят глаза, и в зрачках тихо дремлет дельфиний вальс.
Только снится, что утром - стоим, собирая пенку
с молока прохладных птиц в надувной груди,
и планеты бьются лошадками у коленки,
чернодырочья омутов ёжатся впереди,
потому что - зашьём, потёршись скулой о скулу...
... и скулит наша память.
Мы - нежный двойной нарыв
на своих зеркалах.
Родной, мы живём в акуле -
как и раньше, но порознь.
Мы вместе.
Но мы - мертвы.
Имяреку, тебе, - потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, - от меня, анонима,
как по тем же делам - потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса -
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где на ощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей -
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
