Если взять скрипку старого мастера,
прижать ее к подбородку
и обхватить гриф ладонью,
можно представить себя Хофштадтером,
разговаривающим с Гёделем об Иерихоне
или о топоре Ганто и исчислении предикатов –
так разрушается перегородка
между ругающимися и не ругающимися матом,
из которых первые – это эйдосы Паганини,
а вторые – терции, не извлеченные ни ныне,
ни присно, ибо во веки веков всё пересказанное
горчит им, как разжеванная полынь, –
проще быть цветами или вазами
или образами слова аминь.
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной...
Срок настанет - Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
И забуду я все — вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав —
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным Коленам припав.
1918
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
