.... никому да всем... по кожам да по ларцам -
свои боли-страхи-сумерки... быстро - долго,
ненадёжно прячу... Прячу в тени лица
неизвестных лиц свои яблочные наколки...
Вот орех в окне - как грех мой, нетороплив...
Вот луна линяет ржавчиной и цикутой...
На арбузных корках мёртвые псы любви
языки протянули к призраку Хоть-кому-то.
Языки тепла протянули - живей живьём
замурованных в чуши прекрасной личинок скуки...
От печальной нежности, сладостно-ножевой,
у царапин дрожат бока и потеют руки.
У царапин млеет тёплый шиповник рта.
Под движеньем рта смуглый воздух в осеннем танго
выгибает спину...
Растрёпанные ветра,
запрокинув головы (будто бы - куртизанки),
подметают шёпот падших змеистых неб,
разметавших звёзды коньячные по пижамам...
И миндаль в стене цветёт, как обойный хлеб, -
кружевами душ, засоленных в выживаньях -
по немое горло,
по дождь, заточённый в жар,
по хрустальных детей - по пояс в надбитых лунах...
За окном орех впивается в млечный шарф
и надрывно плачет над вавилонской урной
городка, где -
пир для вяленых псов любви
у кроватей,
где, царапая боль о сумрак,
на горелых корках нежности корабли
ледовитых тел вспоминают всех те, кто умер
в тех телах, и ладят фиговый терпкий лист
одичавшей ладони - к острову потных паток...
И печальный призрак грохочет цепями из
марсианских груш и прелых осенних яблок...
...лихорадит...
...адит...
Градом грешат ветра...
Под орехом псы хоровоют...
Дрожа, как цуцик,
я губою рваной в чей-то осколок рта
свои смерти прячу.
Им - нежно.
Они - смеются...
В старом зале, в старом зале,
над Михайловской и Невским,
где когда-то мы сидели
то втроем, то впятером,
мне сегодня в темный полдень
поболтать и выпить не с кем —
так и надо, так и надо
и, по сути, поделом.
Ибо что имел — развеял,
погубил, спустил на рынке,
даже первую зазнобу,
даже лучшую слезу.
Но пришел сюда однажды
и подумал по старинке:
все успею, все сумею,
все забуду, все снесу.
Но не тут, не тут-то было —
в старом зале сняты люстры,
перемешана посуда, передвинуты столы,
потому-то в старом зале
и не страшно и не грустно,
просто здесь в провалах света
слишком пристальны углы.
И из них глядит такое,
что забыть не удается, —
лучший друг, и прошлый праздник, и —
неверная жена.
Может быть, сегодня это наконец-то разобьется
и в такой вот темный полдень будет жизнь разрешена.
О, вы все тогда вернитесь, сядьте рядом, дайте слово
никогда меня не бросить и уже не обмануть.
Боже мой, какая осень! Наконец, какая проседь!
Что сегодня ночью делать?
Как мне вам в глаза взглянуть!
Этот раз — последний, точно, я сюда ни разу больше...
Что оставил — то оставил, кто хотел — меня убил.
Вот и все: я стар и страшен,
только никому не должен.
То, что было, все же было.
Было, были, был, был, был...
1987
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
