... глаза закрывает, как самоубийца слепой,
зародыш любви и таращится слепо на голос,
распластанный шкурой медвежьей у ног голубой
мечты, переполненной нежностью, будто бы поезд -
людьми переполнен, -
мечты о "казаться вдвоем -
четверкою глаз, запряженных в слепуцюю тыкву"...
Вот голос становится выпуклым - сливовый гром...
Вот голос становится липким - как сок облепихи...
Вот голос обтянут, как талия - платьем...
Вот - наг...
Вот голос - сиренно-сиренев и пахнет медузой...
Вот голос - шар света, в котором, как раненый мак,
лежит балерина на ворохе стоптанных музык...
На цыпочках,
петлю на шее, как крест, теребя,
глаза закрывая все шире, и шире, и шире,
идет в невесомость зародыш бомжа и раба,
уходит в безумие цвета дождя и инжира -
нежнейшего, розово-спелого, с синей губой,
душевного цвета безумие - высшего сана!
... но лекарь небесный смирительный плат голубой
к лицу дурака прижимает - другими глазами! -
раскрытыми, словно бутоны всезнаек-ветров...
И - проще дышать...
И - виднее, что нежность - небрита...
И тащат в мешочке волшебные псы докторов
в сохранности голову всадника-с-кухни-майн-рида...
И - вянет зародыш...
И голос, как лошадь, - в аид...
И зря протекает инжир, словно девка, на пальцы...
И зло-прокаженно на свадьбе собачьей звенит
закрытая нежность в стеклянном зрачочке шампанском...
Чёрное небо стоит над Москвой.
Тянется дым из трубы.
Мне ли, как фабрике полуживой,
плату просить за труды?
Сам себе жертвенник, сам себе жрец
перлами речи родной
заворожённый ныряльщик и жнец
плевел, посеянных мной, —
я воскурю, воскурю фимиам,
я принесу-вознесу
жертву-хвалу, как валам, временам
в море, как соснам в лесу.
Залпы утиных и прочих охот
не повредят соловью.
Сам себе поп, сумасшедший приход
времени благословлю...
Это из детства прилив дурноты,
дяденек пьяных галдёж,
тётенек глупых расспросы — кем ты
станешь, когда подрастёшь?
Дымом обратным из неба Москвы,
снегом на Крымском мосту,
влажным клубком табака и травы
стану, когда подрасту.
За ухом зверя из моря треплю,
зверь мой, кровиночка, век;
мнимою близостью хвастать люблю,
маленький я человек.
Дымом до ветхозаветных ноздрей,
новозаветных ушей
словом дойти, заостриться острей
смерти при жизни умей.
(6 января 1997)
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
