В Большом Кашманном переулке суета.
Собралась каша на прогулку, но плита
Вдруг газом фыркнула сердито: "Нет, не пущу!"
А рядом чайник пел басовито: "Вернись... прощу..."
Но поздно, поздно, сползают массы с кастрюльных стен,
Кто смирной кашей на дне томиться не захотел.
И митингуют, и пузырятся, и расползлись:
"Свободу каше! Осточертела такая жизнь..."
Кухарка в думе щекочет репу: "Вот, вашу мать!
Пораньше крышку нам надо было приоткрывать..."
Москва бодала местом Лобным,
играючи, не насовсем,
с учётом точным и подробным
педагогических систем.
Москва кормила до отвала
по пионерским лагерям,
с опекою не приставала,
и слово трудное ге-рон-
то-кратия — не знали, зрели,
росли, валяли дурака.
Пройдёшься по сентябрьской прели -
глядишь, придумалась строка.
Непроизвольно, так, от сердца.
Но мир сердечный замутнён
на сутки даденного ксерокса
прикосновением времён.
Опережая на три года
всех неформалов ВКШ,
одну трагедию народа
постигла юная душа.
А нынче что же — руки в брюки,
гуляю, блин, по сентябрю,
ловлю пронзительные звуки
и мысленно благодарю.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
