В Большом Кашманном переулке суета.
Собралась каша на прогулку, но плита
Вдруг газом фыркнула сердито: "Нет, не пущу!"
А рядом чайник пел басовито: "Вернись... прощу..."
Но поздно, поздно, сползают массы с кастрюльных стен,
Кто смирной кашей на дне томиться не захотел.
И митингуют, и пузырятся, и расползлись:
"Свободу каше! Осточертела такая жизнь..."
Кухарка в думе щекочет репу: "Вот, вашу мать!
Пораньше крышку нам надо было приоткрывать..."
Умирает владелец, но вещи его остаются,
Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды.
В час кончины твоей даже чашки на полках не бьются
И не тают, как льдинки, сверкающих рюмок ряды.
Может быть, для вещей и не стоит излишне стараться, -
Так покорно другим подставляют себя зеркала,
И толпою зевак равнодушные стулья толпятся,
И не дрогнут, не скрипнут гранёные ноги стола.
Оттого, что тебя почему-то не станет на свете,
Электрический счётчик не завертится наоборот,
Не умрёт телефон, не засветится плёнка в кассете,
Холодильник, рыдая, за гробом твоим не пойдёт.
Будь владыкою их, не отдай им себя на закланье,
Будь всегда справедливым, бесстрастным хозяином их:
Тот, кто жил для вещей, - всё теряет с последним дыханьем,
Тот, кто жил для людей, - после смерти живёт средь живых.
1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
