Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара
«Расскажу, что к затылку прижалась сегодня луна» /кэт/
Накрывает прохладно волна
Полнолунных предчувствий, по крышам
Побегу, подлетая, одна
На высотах и, ветром колышем,
Одинокий белеет пакет –
Мой товарищ в прогулках по скатам –
Тоже странный и также аскет,
Предпочёл он восходы закатам.
Он бесформен, как истинный дзен,
И бессмыслен, как пламенный Будда,
Через лунный лучистый рентген
На просвет чист и пуст (эко чудо),
Прихотливо танцует с собой
Под мелодию вечности неба,
Изгибаясь в фигуре любой,
То чудесно, то просто нелепо,
То взвиваясь под форте, то вниз
Проскользнёт по наклону пиано.
Он честнее великих актрис –
Он творит этот танец спонтанно,
Подчиняясь движению звёзд
И дыханию лунного света.
Так химеры слетают из гнёзд.
Я желаю принять эстафету:
С грациозностью мини-слона
Повторяю движения свыше…
А к затылку прижалась Луна:
– Хенде хох! –
И со смехом: – Не дышит!
Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.
Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.
Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.
Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.
С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.
В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:
«Прощай, лазурь преображенская
И золото второго Спаса
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.
Прощайте, годы безвременщины,
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я — поле твоего сражения.
Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».
1953
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
