Томно, томно в душе истоптали пегасы поверхность,
И ресниц моих радуга падает в будку собачью.
По инерции шарик моей головы скрыла перхоть,
Так осенне - амёбно вокруг, как зимою на даче.
Макароны моих бледных рук провисают бессильно,
Трепеща на ветру, безусловно фактурно и резво.
Если дуб стоеросовый, мерин отчаянно - сивый,
То зачем карандаш деревянный, по что не железный?
Разрывает тоска на частицы на атомы делит
И складирует в сейф руки-ноги и голову тоже.
Фактор лени - лежит на печи разжиревший Емеля,
И маразма - в печи загорает трудяга Сирожа.
Два патрона - глаза, я стреляю глазами навылет,
И мочало жую по утрам - это осень, май дарлинг.
Не судите меня, не лупите по тоненькой вые,
Остальное потом, як говорется, буде і далі:)
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
