Конец зимы, у погоды инфляция,
ветер не ворочает массы воздуха, замер,
и свято место заполняет собой эманация –
коктейль, специально подобранный для газовых камер.
Лечу походкой Мерлина, ноги не сберегая, спеша,
затаив дыхание, но некая сила властно хватает за горло
и вся в звёздочках, бабочках на предмет муляжа
является схема строения атома ради прикола.
И яблоком по темени – пробивает до самого нутра,
вот оно, открытие: всё так устроено! К примеру,
толпа поклонниц электронами вокруг ядра
по своим орбитам снуют, вертятся, забив на меру.
В экстазе хватаю прохожего: – Парень, у тебя есть девушка?
– Да ты сбрендил, как дам сейчас! – Отшатывается нервно.
– Из вас двоих кто-то один ядро, а второй вокруг лебедушкой.
Боже мой, и в отношениях это верно!
Ты пойми, галактики вокруг центра хороводом кружатся,
Как планеты вокруг звезды, мир совершенный!
– Пойду тоже выпью, – под ногой всхлипом дёрнулась лужица, –
а ты бы шёл домой, недомерок блаженный.
Встал посреди улицы, ору матом, докричаться бы,
Донести смысл жизни до умов незрелых, вбить.
Бабки обходят крестятся, хмуро мужики мимо – боятся
Бормочут: что твоя истина, когда не на что пить?
Мол, это всё мелкое, подумаешь, бабочки
крылья обмакивают в горящий воск.
Какое дело дьяволам на лавочке,
если давно дела забросил самый главный босс?
Вечная война физиков и лириков:
бункер фактов два на два или веры фаербол,
а у подъезда – следы дворовых химиков,
и у соседа в шкафу – тринитротолуол.
Вокруг Земли снуют, копошатся человечишки,
всякий бунтует по-своему, не понимая зачем,
по орбитам носятся взъерошенные газетчики
провозглашают второй Вифлеем.
А всё просто как яйцо и курица: притяжения сила.
Вырваться, выломать цепи из плиты одра
и рвануть подальше от крестов, кирки и кадила
в поисках того самого основного ядра.
На розвальнях, уложенных соломой,
Едва прикрытые рогожей роковой,
От Воробьевых гор до церковки знакомой
Мы ехали огромною Москвой.
А в Угличе играют дети в бабки
И пахнет хлеб, оставленный в печи.
По улицам меня везут без шапки,
И теплятся в часовне три свечи.
Не три свечи горели, а три встречи —
Одну из них сам Бог благословил,
Четвертой не бывать, а Рим далече,
И никогда он Рима не любил.
Ныряли сани в черные ухабы,
И возвращался с гульбища народ.
Худые мужики и злые бабы
Переминались у ворот.
Сырая даль от птичьих стай чернела,
И связанные руки затекли;
Царевича везут, немеет страшно тело —
И рыжую солому подожгли.
Март 1916
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
