я тебя видел. как ты спала
как ты играла сном
как ты плавала на уровне опустевшего зала
а гости стояли сзади
ты рассматривала их своим лицом
и падал свет в оранжерею твоих ссадин
я хотел подойти и остановить музыку -
она свисала местами с жёлтых лепнин
ты всплывала и казалась неестественно близкой
среди неукоснительно белых равнин
мёртвого покрывала снега
а внизу на коврике
читал снисходительную молитву раввин
и ты потакала ему своею близостью
несомненно, я, царапающий судорогами
твои сны - комик
и коллекционирующий их,
словно осенние листья
вырванные из контекста листопада - триптих
зачитанный в имитирующем холод - морге
ты уже не хотела меня. местами даже тонула
гости давно покинули мраморный холл
ласковый трепет льда
свернулся на моей шее и сломал скулы
ввёл в подсознание искусственный ум -
твой неотъемлемый шик -
обезболивающий укол
в крик никем неразорванных струн
постой. я хочу утопить тебя
в свете перед расстрелом назначенных
быть лесбиянками лун
но ты воспряла в который раз
и нашла ту, тихо ушедшую
и ещё неоплаченную
музыку
а я так и не смог понять цвет твоих глаз
Спать, рождественский гусь,
отвернувшись к стене,
с темнотой на спине,
разжигая, как искорки бус,
свой хрусталик во сне.
Ни волхвов, ни осла,
ни звезды, ни пурги,
что младенца от смерти спасла,
расходясь, как круги
от удара весла.
Расходясь будто нимб
в шумной чаще лесной
к белым платьицам нимф,
и зимой, и весной
разрезать белизной
ленты вздувшихся лимф
за больничной стеной.
Спи, рождественский гусь.
Засыпай поскорей.
Сновидений не трусь
между двух батарей,
между яблок и слив
два крыла расстелив,
головой в сельдерей.
Это песня сверчка
в красном плинтусе тут,
словно пенье большого смычка,
ибо звуки растут,
как сверканье зрачка
сквозь большой институт.
"Спать, рождественский гусь,
потому что боюсь
клюва - возле стены
в облаках простыни,
рядом с плинтусом тут,
где рулады растут,
где я громко пою
эту песню мою".
Нимб пускает круги
наподобье пурги,
друг за другом вослед
за две тысячи лет,
достигая ума,
как двойная зима:
вроде зимних долин
край, где царь - инсулин.
Здесь, в палате шестой,
встав на страшный постой
в белом царстве спрятанных лиц,
ночь белеет ключом
пополам с главврачом
ужас тел от больниц,
облаков - от глазниц,
насекомых - от птиц.
январь 1964
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
