просто приходи...
непременно в шесть
в мой осенний сквер неприглядных мыслей,
постреляем вместе в тишину,
и лишимся на минуту смысла,
это будет в прошлом сентябре... нам примерно
до него полгода,
на меня с презрением щурится погода
от того,
что больше не люблю:
двойственность обветренной зимы,
холодность, простуженность земли,
и весну,
смотревшую на нас
сквозь курок заряженного кольта...
данезасто, вроде все есть настроение, образность, но... прямо сначала, просто приходи и тут же- непременно, всё равно что -ты заходи, чтоб как штык был в шесть... игра со временем тоже ничего не дает. тока путанина, вторая часть -закончена, на меня с презрением - с этого места усё вроде звучит.( это конесно тока мое такое мнение, просто подумалось чёта))
Изначально было просто приходи, это потом зачем-то дорисовала. спасибо за комментарий - убрала. и за мнение спасибо).
хотя нет... просто всё-таки оставила. мол, приходи без всякой причины, злых умыслов и вилки в кармане).
))
Хороший стих.
Спасибо).
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! —
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: — Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
«Мы вас подождем!» — говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» — говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
1941
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.