Ты все еще всматриваешься? Ищешь, надеешься что то увидеть?
Смотри сразу на четыре стороны, он выйдет наполняя светом
и поглотит тьму, пустота отступит, безупречный и сильный.
У тебя вырастут крылья, изменчивая удача встанет рядом
и скажет пошли. Он скажет: То, что произойдет уже свершилось
раньше, иди с миром. Все думают это Бог, а ты думаешь это Гог,
Все говорят Боже, а ты говоришь Гоже. Поторопись, все уже произошло,
за тебя все сделали другие. Хватит есть хлеб когда тебе дают все.
Никто не знает чего хочет, но почему то говорит я хочу то, или это.
Когда получают, думают, разве я это хотел?.. Мы идем, впереди дом.
Боже милостивый, я знаю, это сумасшедший дом! Вот этого я хотел?!
Доктор, я вверяю себя тебе, мне больше не нужно думать что хорошо,
а что не очень, ты настолько хорош что знаешь все за всех.
Много времени, можно делать все что хочешь, можно даже писать.
Никто не скажет мне что я сумасшедший, ведь это очевидно, факт.
По эту сторону стены я могу увидеть весь наш мир по другому.
Здесь никто не осудит меня и я не буду осуждать. Это место
откровения, это место тайны, и всякая тварь божия ничтожна.
Что лучше, осуждать или быть осуждаемым? Говорить с сумасшедшими,
или говорить с лицемерами? Признаешь безумие и тех и этих?
А своё? Всякий кто не замечает или не признает своего безумия,
выглядит именно таким. Всякий кто признает страдает.
И вот придет тот кто отделит от тебя все что мучает,
поставит ворота на дорогу назад, запрет, и отдаст ключи
Гогу, кто то скажет Боже, а кто то Гоже. Не всем, другие
вернутся в родильный дом и продолжат искать свой счастливый день.
В начале декабря, когда природе снится
Осенний ледоход, кунсткамера зимы,
Мне в голову пришло немного полечиться
В больнице # 3, что около тюрьмы.
Больные всех сортов - нас было девяносто, -
Канканом вещих снов изрядно смущены,
Бродили парами в пижамах не по росту
Овальным двориком Матросской Тишины.
И день-деньской этаж толкался, точно рынок.
Подъем, прогулка, сон, мытье полов, отбой.
Я помню тихий холл, аквариум без рыбок -
Сор памяти моей не вымести метлой.
Больничный ветеран учил меня, невежду,
Железкой отворять запоры изнутри.
С тех пор я уходил в бега, добыв одежду,
Но возвращался спать в больницу # 3.
Вот повод для стихов с туманной подоплекой.
О жизни взаперти, шлифующей ключи
От собственной тюрьмы. О жизни, одинокой
Вне собственной тюрьмы... Учитель, не учи.
Бог с этой мудростью, мой призрачный читатель!
Скорбь тайную мою вовеки не сведу
За здорово живешь под общий знаменатель
Игривый общих мест. Я прыгал на ходу
В трамвай. Шел мокрый снег. Сограждане качали
Трамвайные права. Вверху на все лады
Невидимый тапер на дедовском рояле
Озвучивал кино надежды и нужды.
Так что же: звукоряд, который еле слышу,
Традиционный бред поэтов и калек
Или аттракцион - бегут ручные мыши
В игрушечный вагон - и валит серый снег?
Печальный был декабрь. Куда я ни стучался
С предчувствием моим, мне верили с трудом.
Да будет ли конец - роптала кровь. Кончался
Мой бедный карнавал. Пора и в желтый дом.
Когда я засыпал, больничная палата
Впускала снегопад, оцепенелый лес,
Вокзал в провинции, окружность циферблата -
Смеркается. Мне ждать, а времени в обрез.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
