У него не было выхода, кроме того как
предложить закрытый вход.
Она пришла к нему домой вечером упаковывать бардак
и его самого, но он был Ллойд
и спешил на самолёт Рига-Вена
полететь в гости к Барак
Обаме.
Она глубоко смотрела на него и содрогалась
от того, что рамы и стены
самолёта охватывало пламя,
а её – дикорастущая усталость.
Лианы трескались от жирного сока
свободы, которая была в пузырёчке
из-под йода,
никто не знал сколько
точно
её нужно было принять господину Ллойду,
чтобы не отказали почки.
В рецепте на самолёт было указано
на латыни: две капли
но совершенно разные,
как две дольки
синего апельсина, который едва ли
можно разобрать на пазлы.
Господин Ллойд проходит регистрацию рейса,
входит в салон -
пассажирам не интересно,
что их только что проглотил питон
и этим питоном является Ллойд.
Она машет на перроне платком в горошек
Ллойд достаёт пузырёк с йодом
капает две капли свободы на длинный язык:
«Я взлетаю, моя хорошая,
один кролик расположился впритык
к нашему прошлому,
чересчур непосильная ноша,
самое лучшее между нами случится в тот миг,
когда мы поймём, что я не питон, а лошадь».
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
