Алтай - тишину глотай,
Стежка-дорожка на самый край.
Меж камней и елок стоит поселок,
Там живет бабка-бурятка,
Курит трубку, пьет чай вприглядку.
Уведет меня в темный дом,
К человеку с птичьим лицом.
Пойдем мы с ним за лабаз,
Где озеро как светящийся глаз,
Где растут зверобой да пижма
Между миром верхним и нижним.
Время хозяев кормить,
Большой костер разводить.
Дум-дум-дум, рокочет бубен,
Дым, дым, дым висит над кругом.
Трясет шаман рукавами,
Плачет сосна смолой,
Сердце прыгает в пламя
Бусиной костяной.
Сыплется пепел на голову серым инеем,
И вокруг уже не тайга, а древняя Индия.
Сучья как пальцы в огне трещат,
А сверху духи глядят.
Хорошо изобразили. Настроение случилось:) Только почему Индия пригрезилась? Непонятка.))
Потому что воображение богатое, вот и унесло)
"Сучья как пальцы в огне трещат"
А как пальцы в огне трещат?)
Тут надо, видимо, что-то со знаками препинания делать.
Сучья, как пальцы, - в огне трещат.
Либо вообще отказываться от этого "как пальцы". Так ли уж необходимо здесь это довольно банальное сравнение?
Индия, конечно, смазывает несколько впечатление от стиха. Откуда она там взялась?
То есть, прыгает сердце в пламя, сыплется пепел инеем, пальцы трещат - и вот уже Индия пошла с её традицией самосожжения вдов. А ведь ничто не предвещало)
Нинада никаких доп. запятых, корректорские блошки сгорели вместе с пальцами)
О самосожжении вдов тоже речи нет, обычный погребальный костер привиделся лг...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.