Кто пьет с Пастернаком бессонницы хмель,
Кто с Хармсом считает старушек,
Кого-то в степи закружила метель
И Пушкиным вытрясла душу.
Кого-то ветра африканские жгут
И шепчут стихи Гумилева.
Кому-то за Блока в подвале нальют
Шампанского снова и снова.
А кто-то в дыму над бильярдным столом
Гремит Маяковским упрямо.
Кому-то привиделся Блок за углом,
Кого-то штормит Мандельштамом...
Кого-то качает, кого-то штормит,
губами в салат окунает...
Кропает стишки полупьяный пиит
и рифмы, как слюни, пускает.
И в каждой слюне Маяковский бурлит,
и Хармса на "ха" посылает.
Поэты оне. Вольных прерий орлы,
посланцы застольного рая.
Смотрите, упившись, лежит Пастернак.
И Блок с Мандельштамом нажраты.
Тошнит Гумилёва... Короче, бардак.
Натрескались даже жирафы.
Но кто-то в аптеку внезапно бежит,
какой-то прыщавый подросток,
и в толстой тетради выводит пиит:
"Ребята! Да это ж Чуковский!"
И пришли к Айболиту поэты:
Доктор, у нас тут Это.
Оно нас ловит повсюду
И мучает, мучает зудом.
Покачал Айболит головою:
Это будет похуже запоя.
И не в силах даже консилиум
Излечить графоманский делириум.
)))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Ничего не надо, даже счастья
быть любимым, не
надо даже теплого участья,
яблони в окне.
Ни печали женской, ни печали,
горечи, стыда.
Рожей - в грязь, и чтоб не поднимали
больше никогда.
Не вели бухого до кровати.
Вот моя строка:
без меня отчаливайте, хватит
- небо, облака!
Жалуйтесь, читайте и жалейте,
греясь у огня,
вслух читайте, смейтесь, слезы лейте.
Только без меня.
Ничего действительно не надо,
что ни назови:
ни чужого яблоневого сада,
ни чужой любви,
что тебя поддерживает нежно,
уронить боясь.
Лучше страшно, лучше безнадежно,
лучше рылом в грязь.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.