Далеко ли до Таллинна? до приморского детства,
до балтийского берега, до холодного ветра,
пляжи белые Пирита, низкорослые сосны –
не прибавили роста,
только я уже взрослый.
манит сдобною выпечкой – мякоть штруделя с вишней,
чрево Девичьей башни греет в бочке вино
и на ратуше старой Вана Томас на шпиле
управляет ветрами
в чёрно-белом кино.
Далеко ли до Таллинна? до балтийской волны,
где на рейде качаются, многоточием ярким,
горизонт преломляя, небо с морем сшивая,
рыболовных судов
бортовые огни.
зоопарк в Кадриорге – воют волки ночами,
сквозь разбитые стёкла слухового окна,
пробираясь тайком по рассохшейся лестнице
слышим вздохи слона
и жалеем слона.
Далеко ли до Таллинна? ещё живы деревья
парка в честь Катерины, клумб цветочных кипение,
стрелки крокусов в небо, взмах креста золотого
бронзокрылого ангела –
память павшим героям.
снег ложится на воду, тонкий лёд на прибое –
чуть коснёшься и треснет – можно рыбу поймать
и кораблик бумажный поплывёт к горизонту,
и за мокрые варежки
мама будет ругать.
Далеко ли до Таллинна? дым из труб, запах печек,
корабли, пароходы... город-сон, город-порт...
молодые матросики травят девочкам в юбочках
с лёгким привкусом пошлости
не смешной анекдот.
небо с морем намучено, рубят молнии тучи,
перламутровой килькой объедается кот,
у прибоя собака бессмысленно лает
и кусает волну,
и волна отползает.
Красиво, да. Совсем запуталась во втором сверху столбике. Кто там кого где? )
Алина правильно расшифровала) и Вана Томас (старый Томас в переводе) был эмблемой Таллиннфильма... спасибо за отзыв, Наташа!
Да, перечитала еще раз. Хорошо, да, очень даже. Эта причудливая немного неровная, зато свобдная, именно, как-бы волновая ритмика, рефрены (тоже волны), многообразная, но не выпендрёжная, не вычурная, не пафосная детальность-подробность-достоверность делают стих. Верится в него, трогает.
вы поняли - спасибо! пыталась именно волнами-словами написать, казалось, что не смогла...)
Очень, очень хорошее. Понятное и пронзительное. Штрудель - мякотью манит, башня - греет вино, Вана Томас шаманит с ветрами.
Можно прикоснуться к чужому прошлому и параллельно увидеть свое. И гудки пароходов перекликаются со свистом электричек.
Ааа, вспомнила, Вана Томас это флюгер на башне? Такой человечек с чем то в руках? А мне почудилось, что это какая то площадь ратушная и там тоже "чрево" управляет ветрами, потому что еще и "шпиль" куда то убежал в конец. Короче, запуталась.)
Я не была в Таллинне никогда) Но как-то сразу в Томе флюгера признала. Чрево башни, где вино в бочках, тоже представляю.
А я была один раз. Только давно. Красота бессмертная.)
ты всё правильно поняла и расшифровала) в Девичьей башне, в подвале, всегда мы пили горячее вино, а штрудель в маленьких кафэшках - объедение! ещё очень вкусные были булочки с заварным кремом....не засну, вспоминая..))))
Неожиданно и необычно. Вроде как тема задана анекдотичная, с намеком на хохму, а под заголовком обнаруживается совершенно медитативный текст с кучей чередующихся картинок а-ля театр теней, а-ля авторская песня. Очаровывает, да.
спасибо! неожиданно приятно! ваш отзыв.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
За Москва-рекой в полуподвале
Жил высокого роста блондин.
Мы б его помянули едва ли,
Кабы только не случай один.
Он вставал удивительно поздно.
Кое-как расставался со сном.
Батарея хрипела гриппозно.
Белый день грохотал за окном.
Выпив чашку холодного чаю,
Съев арахиса полную горсть,
Он повязывал шарф, напевая,
Брал с крюка стариковскую трость.
Был он молод. С лохматой собакой
Выходил в переулки Москвы.
Каждый вправе героя гулякой
Окрестить. Так и было, увы.
Раз, когда он осеннею ночью
Интересную книгу читал,
Некто белый, незримый воочью,
Знак смятенья над ним начертал.
С той поры временами гуляка
Различал под бесплотным перстом
По веленью незримого знака
Два-три звука в порядке простом.
Две-три ноты, но сколько свободы!
Как кружилась его голова!
А погода сменяла погоду,
Снег ложился, вставала трава.
Белый день грохотал неустанно,
Заставая его в неглиже.
Наш герой различал фортепьяно
На высоком одном этаже.
И бедняга в догадках терялся:
Кто проклятье его разгадал?
А мотив между тем повторялся,
Кто-то сверху ночами играл.
Он дознался. Под кровлей покатой
Жили врозь от людей вдалеке
Злой старик с шевелюрой косматой,
Рядом - девушка в сером платке.
Он внушил себе (разве представишь?
И откуда надежды взялись?),
Что напевы медлительных клавиш
Под руками ее родились.
В день веселой женитьбы героя
От души веселился народ.
Ели первое, ели второе,
А на третье сварили компот.
Славный праздник слегка омрачался,
Хотя "Горько" летело окрест, -
Злой старик в одночасье скончался,
И гудел похоронный оркестр.
Геликоны, литавры, тромбоны.
Спал герой, захмелев за столом.
Вновь литавры, опять геликоны -
Две-три ноты в порядке простом.
Вот он спит. По январскому полю
На громадном летит скакуне.
Видит маленький город, дотоле
Он такого не видел во сне.
Видит ратушу, круг циферблата,
Трех овчарок в глубоком снегу.
И к нему подбегают ребята
Взапуски, хохоча на бегу.
Сзади псы, утопая в кюветах,
Притащили дары для него:
Три письма в разноцветных конвертах -
Вот вам слезы с лица моего!
А под небом заснеженных кровель,
Привнося глубину в эту высь,
С циферблатом на ратуше вровень
Две-три птицы цепочкой.
Проснись!
Он проснулся. Открытая книга.
Ночь осенняя. Сырость с небес.
В полутемной каморке - ни сдвига.
Слышно только от мига до мига:
Ре-ре-соль-ре-соль-ре-до-диез.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.