Договорились встретиться в кафе.
А у меня-то семеро по лавкам...
Ну, в общем, опоздала. Подшофе
уже подруги были. Очень гладко
тëк разговор - колечки, маникюр,
мужья, свекрови, садики и школы.
А мне штрафную, в радостный аллюр
сознание пустив... По протоколу
шла встреча дальше, но не для меня.
Мне так хотелось каждому открыться,
И музыкальной паузе огня
добавить, к потолку взлетев жар-птицей.
Я утешала сумрачных подруг:
мужья козлы, но что же тут поделать...
И вырывала микрофон из рук
какого-то зарвавшегося деда -
директора кафе, но кто же знал!
Он не давал мне петь про Колю* песню.
Мне, между тем, рукоплескал весь зал,
меня им слушать было интересней,
чем скрипача с унылым до-диез,
ну или как там... Но смычок сломала
я не нарочно, сам ко мне полез,
пытаясь вырвать скрипку. И вокалом
своим его хотела подбодрить,
А он уселся в уголке и плачет.
Пришлось с ним пить на брудершафт... Кадриль
мы станцевать хотели, только мальчик
ди-джей который, быстро убежал
при виде нас со скрипачом. Идея
запить вином текилу не свежа,
и не оригинальна... Вот болею
вторые сутки. Как пришла домой
я помню смутно. Ну, точней частично -
в часах кукушка злилась... Боже мой,
я поломала карму бедной птичке.
Потом провал. Проснулась на ковре.
В одном чулке и рукаве без блузки...
И поняла текила - это вред!
Текилу на..., простите мой французский.
Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!
Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.
Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.
И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
