давай отведаем победы, пока она сочится кровью.
добавим соуса печали на золото медальных солнц.
накроем перечной вуалью кристаллы слёз, притворно горьких,
гарниром клятв и обещаний
украсим скорбное прощанье.
плеснём вина в бокал Гертруде, ведь только ядом не напьёшься,
ей вряд ли выпадет возможность повторно кубок пригубить.
столкнём металл, заставим звякнуть, откликнуться в преддверии тризны –
отравленным уже не важно
кто лицемерней скажет речь
для череды поникших плеч.
кому за кем, кто самый главный – ответственный за тост прощальный,
глоток стекает по гортани, и кубок падает на стол.
рука не может губ коснуться, стереть остатки капель яда,
душа потом, над мёртвым Стиксом,
водой, вне времени застывшей,
протянет мрачному Харону –
нащупав за щекой – обол.
Среди фанерных переборок
И дачных скрипов чердака
Я сам себе далек и дорог,
Как музыка издалека.
Давно, сырым и нежным летом,
Когда звенел велосипед,
Жил мальчик - я по всем приметам,
А, впрочем, может быть, и нет.
- Курить нельзя и некрасиво...
Все выше старая крапива
Несет зловещие листы.
Марина, если б знала ты,
Как горестно и терпеливо
Душа искала двойника!
Как музыка издалека,
Лишь сроки осени подходят,
И по участкам жгут листву,
Во мне звенит и колобродит
Второе детство наяву.
Чай, лампа, затеррасный сумрак,
Сверчок за тонкою стеной
Хранили бережный рисунок
Меня, не познанного мной.
С утра, опешивший спросонок,
Покрыв рубашкой худобу,
Под сосны выходил ребенок
И продолжал свою судьбу.
На ветке воробей чирикал -
Господь его благослови!
И было до конца каникул
Сто лет свободы и любви!
1973
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
