А потом прилетит дракон,
он так долго меня искал.
Он волшебный, без дураков,
лет ему чуть побольше ста.
Там, в драконьей своей стране,
он увидеть мечтал людей.
Все твердили ему - их нет.
Все кричали ему - нигде!
Да, а если б и были - бред
верить в дружбу с людьми, пойми!
Но дракон надевал берет,
толстый шарф... И летел. К восьми
возвращался. В глазах тоска.
Он вздыхал - не нашёл опять...
Только лапами у виска
все привычно крутили. Спать
расходились, но странный сон,
про людей, их тепло, глаза,
часто видел любой дракон -
вот ведь сказки - и рассказать
не решался о снах никто...
- Есть у нас чудаки и так.
Проползал солнца диск литой
через небо. Летел чудак
за мечтой... И блестела шерсть
на драконьей его спине.
Он-то верил что люди есть,
он-то был в этом странном сне...
А потом прилетит дракон,
сдвинув времени колесо.
Он волшебный, без дураков,
он из рода драконопсов.
Сегодня можно снять декалькомани,
Мизинец окунув в Москву-реку,
С разбойника Кремля. Какая прелесть
Фисташковые эти голубятни:
Хоть проса им насыпать, хоть овса...
А в недорослях кто? Иван Великий -
Великовозрастная колокольня -
Стоит себе еще болван болваном
Который век. Его бы за границу,
Чтоб доучился... Да куда там! Стыдно!
Река Москва в четырехтрубном дыме
И перед нами весь раскрытый город:
Купальщики-заводы и сады
Замоскворецкие. Не так ли,
Откинув палисандровую крышку
Огромного концертного рояля,
Мы проникаем в звучное нутро?
Белогвардейцы, вы его видали?
Рояль Москвы слыхали? Гули-гули!
Мне кажется, как всякое другое,
Ты, время, незаконно. Как мальчишка
За взрослыми в морщинистую воду,
Я, кажется, в грядущее вхожу,
И, кажется, его я не увижу...
Уж я не выйду в ногу с молодежью
На разлинованные стадионы,
Разбуженный повесткой мотоцикла,
Я на рассвете не вскочу с постели,
В стеклянные дворцы на курьих ножках
Я даже тенью легкой не войду.
Мне с каждым днем дышать все тяжелее,
А между тем нельзя повременить...
И рождены для наслажденья бегом
Лишь сердце человека и коня,
И Фауста бес - сухой и моложавый -
Вновь старику кидается в ребро
И подбивает взять почасно ялик,
Или махнуть на Воробьевы горы,
Иль на трамвае охлестнуть Москву.
Ей некогда. Она сегодня в няньках,
Все мечется. На сорок тысяч люлек
Она одна - и пряжа на руках.
25 июня - август 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.