– Аалльооыуооо!!! Ддэ гхрщ ааа! … не слыхать ни хрена… ааальоо!... кто там ышшо?!?! … не слышно… повтори… Аалльооы хрмр йооо!!!
Да! Вот так вот слыхать… На проводе! Дык… дивятьсот с чем-то мехахерц… на проводе – это так положено…
на каком проводе… хрен знает на каком проводе… Мотя, ты штоле? Колхоз Червоно Дышло… Гхрщ… а? Как легла, так и дала, шо… Восемьсот кубов фанкряжа хлыстом по шесть метров, да. Шо? А… это не ты… а хто? Аалльооыуооо!!! … я… да… да… да… да… обойдёсся… А где я тебе места найду? У мене ж только через неделю… нет… нет… нет… давай… нет…
Да ланна! Ты знал!!! Нет… да… да… нет… я… не я… Димон… цыганская морда… ннет… семьсот двадцать девять… Конь в пальто… в Вологде-где-где-в Вологде-где… Ладно, давай… пока… Шо? Да… да… Мотя, я не… лет тридцать… Хорош, едрёна вошь… Восемьсот кубов… Хохол какой-то, фамилие чёто типа Сердюк… Чертюк… нет, Середяк, вот как. Мотя, это ты про што? Да туда б и шёл, куда шёл… да… да…
А потом – что-то замерло всё до рассвета. Сушилка встала, главный привод заклинило какой-то ху… нет… нет… Не он… не она… не они… А где я тебе возьму? В Вологде штоле? Ну, бывает. Да… да… шестьдесят три ноль девять. Брямчит, мерзавец.
Дык… дак там и есть где лежало… Улетел… журавли летят в Китай... Хуанчжоу нахрен, куда? Не знаю… нет… нет… а я?... Димон, эта… нет. Йоооо!!! Да ты шо!!!... Здеся. Да. Мария, Сергей, Щука. Иван краткий. За водкой. Нет… нет… Я тебе хто – Шерлок Холмс штоле? Сам ищи. В задницу их всех… да. Нету. Чё? Горобецкий? Горобецкий мне не начальник. Вот тебе да. На здоровье.
Нет. Не зацепит. Плунжер там недовинчен, шо... Полтора очка мало. Не вштыривает, датчик совсем расшатан... система шаттл, блин, а не мембрана. Ты его подкрути вот на сестоль. Не видишь что ли, я ж тебе на пальцах показываю. А... мы ж по телефону говорим. Мотя! Слышь... сантиметра на четыре, углубь. И всё полетит как пестня.
Не, Мотя, а как они вышли, а? Все такие белые да пушистые, как балерины… в Лебедином Озере, ха! Особенно этот, с усами… И все в эти гнилые опилки мордой – хрясь!!! По очереди. Ну дак у него же на лбу написано – не работал, не работаю и работать не буду. И не хочу. Откудова?
Хомутов нету… восемьсот кубов хлыстом. До Кандалакши, а дальше не знаю. Бросай курить, вставай на лыжи, шо… А когда будет снег, встанешь? Я проверю. Давай поспорим, не сможешь… тогда шо? Ну, подстрижёшься налысо, и вся любовь. Походишь месяцок как клоун… ха… А я-то? Если шо? А-а-а! Так это ещё закрепить как-то надо, не просто так. Тогда вот… я бороду отращу. Два месяца не бреюсь, ежели… Хорошо, Мотя. Пей свои таблетки.
Ладно, пошутили и хватит. Хлыстом, твою мать!!!... нет… всё, Мотя, я ушёл. В запой, куда… с вами запьёшь… шутка. Ну пока, куряга. Целую нежно. Нет. Да. Нет. Аль…
Ю. Сандул. Добродушие хорька.
Мордашка, заострявшаяся к носу.
Наушничал. Всегда – воротничок.
Испытывал восторг от козырька.
Витийствовал в уборной по вопросу,
прикалывать ли к кителю значок.
Прикалывал. Испытывал восторг
вообще от всяких символов и знаков.
Чтил титулы и звания, до слез.
Любил именовать себя «физорг».
Но был старообразен, как Иаков,
считал своим бичем фурункулез.
Подвержен был воздействию простуд,
отсиживался дома в непогоду.
Дрочил таблицы Брадиса. Тоска.
Знал химию и рвался в институт.
Но после школы загремел в пехоту,
в секретные подземные войска.
Теперь он что-то сверлит. Говорят,
на «Дизеле». Возможно и неточно.
Но точность тут, пожалуй, ни к чему.
Конечно, специальность и разряд.
Но, главное, он учится заочно.
И здесь мы приподнимем бахрому.
Он в сумерках листает «Сопромат»
и впитывает Маркса. Между прочим,
такие книги вечером как раз
особый источают аромат.
Не хочется считать себя рабочим.
Охота, в общем, в следующий класс.
Он в сумерках стремится к рубежам
иным. Сопротивление металла
в теории приятнее. О да!
Он рвется в инженеры, к чертежам.
Он станет им, во что бы то ни стало.
Ну, как это... количество труда,
прибавочная стоимость... прогресс...
И вся эта схоластика о рынке...
Он лезет сквозь дремучие леса.
Женился бы. Но времени в обрез.
И он предпочитает вечеринки,
случайные знакомства, адреса.
«Наш будущий – улыбка – инженер».
Он вспоминает сумрачную массу
и смотрит мимо девушек в окно.
Он одинок на собственный манер.
Он изменяет собственному классу.
Быть может, перебарщиваю. Но
использованье класса напрокат
опаснее мужского вероломства.
– Грех молодости. Кровь, мол, горяча. -
я помню даже искренний плакат
по поводу случайного знакомства.
Но нет ни диспансера, ни врача
от этих деклассированных, чтоб
себя предохранить от воспаленья.
А если нам эпоха не жена,
то чтоб не передать такой микроб
из этого – в другое поколенье.
Такая эстафета не нужна.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
