– Аалльооыуооо!!! Ддэ гхрщ ааа! … не слыхать ни хрена… ааальоо!... кто там ышшо?!?! … не слышно… повтори… Аалльооы хрмр йооо!!!
Да! Вот так вот слыхать… На проводе! Дык… дивятьсот с чем-то мехахерц… на проводе – это так положено…
на каком проводе… хрен знает на каком проводе… Мотя, ты штоле? Колхоз Червоно Дышло… Гхрщ… а? Как легла, так и дала, шо… Восемьсот кубов фанкряжа хлыстом по шесть метров, да. Шо? А… это не ты… а хто? Аалльооыуооо!!! … я… да… да… да… да… обойдёсся… А где я тебе места найду? У мене ж только через неделю… нет… нет… нет… давай… нет…
Да ланна! Ты знал!!! Нет… да… да… нет… я… не я… Димон… цыганская морда… ннет… семьсот двадцать девять… Конь в пальто… в Вологде-где-где-в Вологде-где… Ладно, давай… пока… Шо? Да… да… Мотя, я не… лет тридцать… Хорош, едрёна вошь… Восемьсот кубов… Хохол какой-то, фамилие чёто типа Сердюк… Чертюк… нет, Середяк, вот как. Мотя, это ты про што? Да туда б и шёл, куда шёл… да… да…
А потом – что-то замерло всё до рассвета. Сушилка встала, главный привод заклинило какой-то ху… нет… нет… Не он… не она… не они… А где я тебе возьму? В Вологде штоле? Ну, бывает. Да… да… шестьдесят три ноль девять. Брямчит, мерзавец.
Дык… дак там и есть где лежало… Улетел… журавли летят в Китай... Хуанчжоу нахрен, куда? Не знаю… нет… нет… а я?... Димон, эта… нет. Йоооо!!! Да ты шо!!!... Здеся. Да. Мария, Сергей, Щука. Иван краткий. За водкой. Нет… нет… Я тебе хто – Шерлок Холмс штоле? Сам ищи. В задницу их всех… да. Нету. Чё? Горобецкий? Горобецкий мне не начальник. Вот тебе да. На здоровье.
Нет. Не зацепит. Плунжер там недовинчен, шо... Полтора очка мало. Не вштыривает, датчик совсем расшатан... система шаттл, блин, а не мембрана. Ты его подкрути вот на сестоль. Не видишь что ли, я ж тебе на пальцах показываю. А... мы ж по телефону говорим. Мотя! Слышь... сантиметра на четыре, углубь. И всё полетит как пестня.
Не, Мотя, а как они вышли, а? Все такие белые да пушистые, как балерины… в Лебедином Озере, ха! Особенно этот, с усами… И все в эти гнилые опилки мордой – хрясь!!! По очереди. Ну дак у него же на лбу написано – не работал, не работаю и работать не буду. И не хочу. Откудова?
Хомутов нету… восемьсот кубов хлыстом. До Кандалакши, а дальше не знаю. Бросай курить, вставай на лыжи, шо… А когда будет снег, встанешь? Я проверю. Давай поспорим, не сможешь… тогда шо? Ну, подстрижёшься налысо, и вся любовь. Походишь месяцок как клоун… ха… А я-то? Если шо? А-а-а! Так это ещё закрепить как-то надо, не просто так. Тогда вот… я бороду отращу. Два месяца не бреюсь, ежели… Хорошо, Мотя. Пей свои таблетки.
Ладно, пошутили и хватит. Хлыстом, твою мать!!!... нет… всё, Мотя, я ушёл. В запой, куда… с вами запьёшь… шутка. Ну пока, куряга. Целую нежно. Нет. Да. Нет. Аль…
Записки из мертвого дома,
Где все до смешного знакомо,
Вот только смеяться грешно —
Из дома, где взрослые дети
Едва ли уже не столетье,
Как вены, вскрывают окно.
По-прежнему столпотвореньем
Заверчена с тем же терпеньем
Москва, громоздясь над страной.
В провинции вечером длинным
По-прежнему катится ливнем
Заливистый, полублатной.
Не зря меня стуком колесным —
Манящим, назойливым, косным —
Легко до смешного увлечь.
Милее домашние стены,
Когда под рукой — перемены,
И вчуже — отчетливей речь.
Небось нам и родина снится,
Когда за окном — заграница,
И слезы струятся в тетрадь.
И пусть себе снится, хвороба.
Люби ее, милый, до гроба:
На воле — вольней выбирать...
А мне из-под спуда и гнета
Все снится — лишь рев самолета,
Пространства земное родство.
И это, поверь, лицедейство —
Что будто бы некуда деться,
Сбежать от себя самого.
Да сам то я кто? И на что нам
Концерты для лая со шмоном —
Наследникам воли земной?
До самой моей сердцевины
Сквозных акведуков руины,
И вересковые равнины,
И — родина, Боже Ты Мой...
1983
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
