К фотографии, на котором изображены Толстой и Чехов за чаем
Толстой и Чехов пили чай.
Лев Николаич невзначай
себе подкладывал лукум:
– Ты не серчай, конечно, кум,
крыжовника неурожай –
варенья нет, есть голый чай.
– Так я не против и лукум!
Подвинь ко мне лукуму, кум!
– Склевали птицы урожай.
Тут, обожай, не обожай,
варенье не с чего варить.
Осталось чай с лукумом пить.
Так за десертами оне
поговорили о войне,
о том, что низок мезонин
и кто хороший семьянин.
– А знаешь, давеча вино
крыжовника с Платошей пил...
– Да ладно, склеван он давно?
– Платошка штофик раздобыл...
– Все, про крыжовник ну гу-гу!
Цветы какие на лугу...
– И славный разнотравный мед
мне дарят пчелы каждый год.
– Лукума близится исход,
не перейти ли нам на мед?
Раздули снова самовар.
Антон пенял на гонорар.
В прикуску с медом вновь они
беседу умную вели –
о судьбах мужика в Руси,
о том, что Лев с утра косил,
о том, что Палыч был бы рад
продать недешево свой сад.
И лишь крыжовник был табу –
не рос у Палыча в саду.
Меня ругая почем зря –
при чем, мол, автор, кумовья? –
отвергните мой скромный стих.
Меж тем, я истину постиг –
У сих достойнейших мужей
Был крестник общий на двоих.
Точнее – крестница. Туше!
Друзья, быть может, это поза,
Но имя дадено ей – Проза.
Не думал и не гадал даже, что Чехов и Толстой когда-то вместе пили чай.
Они были знакомы, Чехов читал Толстому свои рассказы. Многие известные писатели были знакомы. Тургенев с Толстым даже поссорились, когда были в гостях у Фета, и собирались драться на дуэли, но, к счастью, дуэль не состоялась и потом они помирились.
Очень здоровское. Такой себе постмодернизм)
почти декаданс. только тления нет )
Тема такая интересная! И написано легко!
Супер!
спасибо, Луиза!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
"На небо Орион влезает боком,
Закидывает ногу за ограду
Из гор и, подтянувшись на руках,
Глазеет, как я мучусь подле фермы,
Как бьюсь над тем, что сделать было б надо
При свете дня, что надо бы закончить
До заморозков. А холодный ветер
Швыряет волглую пригоршню листьев
На мой курящийся фонарь, смеясь
Над тем, как я веду свое хозяйство,
Над тем, что Орион меня настиг.
Скажите, разве человек не стоит
Того, чтобы природа с ним считалась?"
Так Брэд Мак-Лафлин безрассудно путал
Побасенки о звездах и хозяйство.
И вот он, разорившись до конца,
Спалил свой дом и, получив страховку,
Всю сумму заплатил за телескоп:
Он с самых детских лет мечтал побольше
Узнать о нашем месте во Вселенной.
"К чему тебе зловредная труба?" -
Я спрашивал задолго до покупки.
"Не говори так. Разве есть на свете
Хоть что-нибудь безвредней телескопа
В том смысле, что уж он-то быть не может
Орудием убийства? - отвечал он. -
Я ферму сбуду и куплю его".
А ферма-то была клочок земли,
Заваленный камнями. В том краю
Хозяева на фермах не менялись.
И дабы попусту не тратить годы
На то, чтоб покупателя найти,
Он сжег свой дом и, получив страховку,
Всю сумму выложил за телескоп.
Я слышал, он все время рассуждал:
"Мы ведь живем на свете, чтобы видеть,
И телескоп придуман для того,
Чтоб видеть далеко. В любой дыре
Хоть кто-то должен разбираться в звездах.
Пусть в Литлтоне это буду я".
Не диво, что, неся такую ересь,
Он вдруг решился и спалил свой дом.
Весь городок недобро ухмылялся:
"Пусть знает, что напал не на таковских!
Мы завтра на тебя найдем управу!"
Назавтра же мы стали размышлять,
Что ежели за всякую вину
Мы вдруг начнем друг с другом расправляться,
То не оставим ни души в округе.
Живя с людьми, умей прощать грехи.
Наш вор, тот, кто всегда у нас крадет,
Свободно ходит вместе с нами в церковь.
А что исчезнет - мы идем к нему,
И он нам тотчас возвращает все,
Что не успел проесть, сносить, продать.
И Брэда из-за телескопа нам
Не стоит допекать. Он не малыш,
Чтоб получать игрушки к рождеству -
Так вот он раздобыл себе игрушку,
В младенца столь нелепо обратись.
И как же он престранно напроказил!
Конечно, кое-кто жалел о доме,
Добротном старом деревянном доме.
Но сам-то дом не ощущает боли,
А коли ощущает - так пускай:
Он будет жертвой, старомодной жертвой,
Что взял огонь, а не аукцион!
Вот так единым махом (чиркнув спичкой)
Избавившись от дома и от фермы,
Брэд поступил на станцию кассиром,
Где если он не продавал билеты,
То пекся не о злаках, но о звездах
И зажигал ночами на путях
Зеленые и красные светила.
Еще бы - он же заплатил шесть сотен!
На новом месте времени хватало.
Он часто приглашал меня к себе
Полюбоваться в медную трубу
На то, как на другом ее конце
Подрагивает светлая звезда.
Я помню ночь: по небу мчались тучи,
Снежинки таяли, смерзаясь в льдинки,
И, снова тая, становились грязью.
А мы, нацелив в небо телескоп,
Расставив ноги, как его тренога,
Свои раздумья к звездам устремили.
Так мы с ним просидели до рассвета
И находили лучшие слова
Для выраженья лучших в жизни мыслей.
Тот телескоп прозвали Звездоколом
За то, что каждую звезду колол
На две, на три звезды - как шарик ртути,
Лежащий на ладони, можно пальцем
Разбить на два-три шарика поменьше.
Таков был Звездокол, и колка звезд,
Наверное, приносит людям пользу,
Хотя и меньшую, чем колка дров.
А мы смотрели и гадали: где мы?
Узнали ли мы лучше наше место?
И как соотнести ночное небо
И человека с тусклым фонарем?
И чем отлична эта ночь от прочих?
Перевод А. Сергеева
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.