Веки царапнуты ласкою времясека –
пластика мумий, идущих на чёртов бал.
Ты закрываешь глаза в ожиданьи снега
и содрогаешься: только бы не упал!
Так объявляют перчатку немой кукушке,
мелют арабику – импортный карфаген,
прячутся от хозяев, вжимая уши
в бочку, забыв, что хозяин-то – Диоген,
шилят в мешке бутафорские шуры-муры –
шуры мяучат, муров – не укачать…
Так расплывается злой речевой фигурой
лепет Ожегова в адрес ста китайчат.
Так собирают в щепотку всего две точки
над буквой «есть», понимая: не «есть», а «пас»,
мир называют на «вы» или в мыслях «отчим»,
взрывоопасный, что смертник или фугас.
Снег улыбается Джоном из светских басен –
неуловимым…
Завтра, товарищ Пат,
Будем смотреть с Нараямы, как льдом Герасим
мягко целует взасос водяных котят…
Серый коршун планировал к лесу.
Моросило, хлебам не во зло.
Не везло в этот раз Ахиллесу,
Совершенно ему не везло,
И копье, как свихнувшийся дятел,
Избегало искомых пустот.
То ли силу былую утратил,
То ли Гектор попался не тот.
Не везло Ахиллесу – и точка.
Черной радуги мокли столпы.
И Терсит, эта винная бочка,
Ухмылялся ему из толпы.
Тишина над судами летела,
Размывала печаль берега.
Все вернее усталого тела
Достигали удары врага.
Как по липкому прелому тесту
Расползались удары меча.
Эта битва текла не по тексту,
Вдохновенный гекзаметр топча.
И печаль переполнила меру,
И по грудь клокотала тоска.
Агамемнон молился Гомеру,
Илиаде молились войска.
Я растягивать притчу не стану,
Исходя вдохновенной слюной.
В это утро к ахейскому стану
Вдохновенье стояло стеной.
Все едино – ни Спарты, ни Трои,
Раскололи кифару и плуг.
Мы одни среди пролитой крови,
Мы одни – посмотрите вокруг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
