не верить в кисок, птиц и прочих бабочек.
залезть в трусы, надутые квартирой,
и ждать, пока январь покрасит тапочки,
и врать, что не согласен на пунктиры,
учить на ощупь план подлобной клиники,
орать, что свет не мил – намылен нефтью
светланы некой,
слать к чертям малинники
и медуницы чёрствых фармацевтов,
что тычут в телефонную антарктику
рецепты табуретовки и «траншей»…
угрюмый шпрот в стакане просит братика,
унылый кот в ботинке вьёт парашу.
скелет в шкафу – прозрачный труп комарика,
точившего розеткой хрупкий носик.
мурлычет лифт за бронедверной марлею
и батареи гулко кровоносят.
смотреть на галогенный морг дальтоников –
пусть глаз войдёт в моргание вслепь голым,
забывшим, как на скисшем подоконнике
малиновки поют изнанкой горла…
Не верили, считали - бредни,
Но узнавали от двоих,
Троих, от всех. Равнялись в строку
Остановившегося срока
Дома чиновниц и купчих,
Дворы, деревья, и на них
Грачи, в чаду от солнцепека
Разгоряченно на грачих
Кричавшие, чтоб дуры впредь не
Совались в грех, да будь он лих.
Лишь бы на лицах влажный сдвиг,
Как в складках порванного бредня.
Был день, безвредный день, безвредней
Десятка прежних дней твоих.
Толпились, выстроясь в передней,
Как выстрел выстроил бы их.
Как, сплющив, выплеснул из стока б
Лещей и щуку минный вспых
Шутих, заложенных в осоку,
Как вздох пластов нехолостых.
Ты спал, постлав постель на сплетне,
Спал и, оттрепетав, был тих,-
Красивый, двадцатидвухлетний.
Как предсказал твой тетраптих.
Ты спал, прижав к подушке щеку,
Спал,- со всех ног, со всех лодыг
Врезаясь вновь и вновь с наскоку
В разряд преданий молодых.
Ты в них врезался тем заметней,
Что их одним прыжком достиг.
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорьи трусов и трусих.
1930
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
