Ночь, как большая птица, раскинет крылья в черничном небе.
И земляничный румянец вечера упадет на траву росой.
Его шаги почти не слышны, половица не скрипнет, (он же почти босой,
Только в одних чулках). Нету такого дома, где бы он не был.
Хочешь, сегодня я буду твоим Оле? Подую тебе в затылок?
Принесу тебе сны, о снеге, о белых птицах, или каких попросишь.
У меня столько разноцветных зонтов, сколько в городе этом крыш.
Задуй лампу, освободи огонь, что бьется внутри как оранжевый мотылек.
Я закрываю ладонями твои глаза. Вместо сладкого молока. Спи.
До утра еще столько падений леденцовых звезд. Так много зим
В твоих снах. Сегодня я буду Оле, сегодня я буду только твоим.
Мои шаги не слышны, я уйду босая по звездной россыпи.
Тсс…
Меня любила врач-нарколог,
Звала к отбою в кабинет.
И фельдшер, синий от наколок,
Во всем держал со мной совет.
Я был работником таланта
С простой гитарой на ремне.
Моя девятая палата
Души не чаяла во мне.
Хоть был я вовсе не политик,
Меня считали головой
И прогрессивный паралитик,
И параноик бытовой.
И самый дохлый кататоник
Вставал по слову моему,
Когда, присев на подоконник,
Я заводил про Колыму.
Мне странный свет оттуда льется:
Февральский снег на языке,
Провал московского колодца,
Халат, и двери на замке.
Студенты, дворники, крестьяне,
Ребята нашего двора
Приказывали: "Пой, Бояне!" –
И я старался на ура.
Мне сестры спирта наливали
И целовали без стыда.
Моих соседей обмывали
И увозили навсегда.
А звезды осени неблизкой
Летели с облачных подвод
Над той больницею люблинской,
Где я лечился целый год.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
