До того как в 1427 году, если считать со дня Грехопадения святого Кензона, отец нынешнего Единственномудрого запретил в стране торренты, каждый гражданин империи мог свободно выходить в Космонет и качать все, что его душе заблагорассудится. И в то время как одни сутками зависали в межгалактической социальной сети "Однопланетники", отдельные несознательные личности лазали по этим самым торрентам и самым что ни на есть пиратским образом пользовались бескрайними залежами разнообразной кинопродукции, когда-либо и где-либо созданной носителями разума.
Намолотив цепами зерна на помещичьем току или вернувшись с вечерней дойки, народ прилипал к серым экранам своих планшетов и жадно впитывал чудные боевики системы Альдебарана и мыльные оперы Большой Черной Дыры № 75/84368-Q. Достопочтенный же скорняк из предместья Верходуйска, господин Оманко-бан всему предпочитал старые чешские мультики, являлся членом фан-клуба сериала "Сказки лесных человечков", поэтому неудивительно, что сыновей своих он назвал Кржемиликом и Вахмуркой. Госпожа Оманко-бия была против, но ее возражения были вежливо, но твердо отклонены.
Это случилось примерно девятнадцать с половиной лет назад, и вот теперь два солдата-срочника, Кржемилик и Вахмурка Оманко-бан лежали в густом разнотравье на высоком берегу реки Оборзульки и посредством двадцатикратного полевого бинокля по очереди созерцали...
Однако опишем сперва самих служивых.
Кржемилик вырос высоким, но щуплым, слегка сутулым и сильно близоруким, носил пижонские очечки и давно не обижался на дразнилки типа "Верста кензойская". Увлекался он вычислительной техникой, химией и немного ихтиологией (в пределах разведения гуппи), до армии хакерничал по мелочи и помогал отцу таскать из сети мультики в обход жестких ограничений со стороны министерства безопасности. Короче, был молодым, разносторонне образованным, подающим надежды айтишником.
Вахмурка же формы имел низенькие, но толстенькие. Его румяные щечки бесконечно радовали бабушку, а полное отсутствие тяги к учению бесконечно огорчало отца. Когда стало понятно, что школьных экзаменов он никогда не сдаст (и это при том, что вирус ЕГЭ еще не проник на просторы Задрапульки), родители отправили его жить в деревню, отчего счастье бабушки стало полностью реализованным. Она купила вторую молочную корову и тайком прирезала к своему земельному наделу четыре сотки чернозема, чтобы Вахмурке было что покушать.
Правда, в армии Вахмурка похудел. И поэтому мог сейчас лежать на животе, не перекатываясь набок. Хотя толку от него все равно не было никакого, потому что цветочки и красивые букашки, ползавшие прямо перед глазами, постоянно отвлекали его. Кржемилик, наоборот, траву и насекомых не уважал, поскольку был до печенок городским человеком, и все время тыкал Вахмурку локтем в бок, чтобы тот не отвлекался.
Космонет в империи Кензо есть не везде. И там, где его нет, важные сообщения передают, зажигая костры на возвышенных местах. Непосредственный начальник Кржемилика и Вахмурки, сержант Учмурта расшифровал срочное костровое донесение и крепко задумался, кого же послать на задание. Думал он долго, поскольку в передовой воинской части их Медвежьего угла служило всего три человека: он сам и братья Оманко-бан. Выбор был настолько тяжел, что сержант Учмурта расстроился, за обедом в рассеянности выпил лишнюю стопку первача и только к трем часам пополудни вынес решение, кому идти в разведку.
Разведчики приняли задание стоически, поскольку все равно ничего не поняли. И не то чтобы сержант Учмурта был косноязычен, просто костровая почта не особенно информативна. Поэтому братья Оманко-бан взяли сухой паек на двое суток, прогулялись и лежали теперь на высоком берегу с одним биноклем на двоих.
А на другом берегу, посреди глубокой воронки, не особенно выделяясь на фоне развороченной земли, высилось зловеще-черное яйцо. И было оно совсем как обыкновенное яйцо, если бы в высоту его не укладывалось полтора Кржемилека, а в ширину - два с половиной Вахмурки. От яйца все еще поднимался пар, и воздух над ним отчетливо дрожал. Это даже без бинокля было видно.
Кржемилик поерзал по траве, стряхнул с носа муравья и спросил:
- Вахмурка, как ты думаешь, что это такое?
- А хрен его знает, - лениво ответил Вахмурка. - Я такого не видал.
- Но ты же специалист сельского хозяйства. Должен знать!
- Ничего я не должен! - возмутился Вахмурка. - Вот если бы это было куриное яйцо, или гусиное, или страусиное, тогда б я сказал, что это такое.
- Если б страусиное, и я б сказал, что это такое, - проворчал Кржемилик и отнял у Вахмурки бинокль.
Вчера утром над их головами что-то просвистело и со страшным воем упало за лесом. Это, конечно, было представленное на другом берегу яйцо. Но сержант желает знать подробности, а подробностей-то и нет. Кроме одной: теоретически эта штука, при ее-то начальной скорости, должна была взорваться, а она цела. Значит, можно было бы рассчитать ее удельный вес, молекулярную массу вещества, а также наличие и размер полости внутри, но разве в Медвежьем углу это сделать. Министерство обороны даже задрипанный компишко на третьем пентиуме не даст, а без него не особо-то посчитаешь. Логарифмической линейкой не обойдешься. Хотя, пишут, что древние люди...
- Кржемилик, а у тебя яблочка нет? Что-то яблочка хоцца, - мечтательно произнес Вахмурка, прервав примерно пятиминутное молчание.
- Яблочка нет, есть тушенка.
- Не, тушенку не хочу. Хочу яблочка. А помнишь, у нас в деревне яблочные блицы были? Ты когда летом приезжал, как раз устраивали. Два бурта капусты навалим, за ними спрячемся и давай антоновкой лупить! А в этом году бабушка пишет, ей фейхоа привезли попробовать.
- Фейхоа? - задумчиво спросил Кржемилик, все еще разглядывая яйцо. - Это еще что такое - фейхоа?
- А хрен его знает.
- Я смотрю, у тебя хрен - это такой универсальный сервак для хранения ненужной информации.
- Чего? - не понял Вахмурка и даже повернулся к брату лицом.
- Господи, какая же ты темнота! У тебя на все вопросы один ответ: хрен его знает! И все-то он, этот хрен, знает! Значит, информацию хранит. А информацию хранит сервак! Значит, хрен - это сервак! Понял?
- Не-а! - восхищенно сказал Вахмурка.
- Ну и не надо! А вот интересно, какова статистическая вероятность, что в одной семье рождается один человек и один дурак? Если нас двое, то по закону Мюнделя расщепление один к одному... А может, ты просто мутант? - в тоске воскликнул Кржемилик и уронил лицо в траву. Вскоре заснул и Вахмурка. А может, и раньше. Кто их разберет?
Между тем Кренделябра клонилась к тучным пастбищам империи. Нежно раскрасилось небо, потянуло прохладой, первый комар взлетел в поисках добычи. Оманко-баны сладко спали. Они не услышали, как перед самым закатом яйцо треснуло, разошлось будто двумя зубастыми челюстями, и меж ними поднялся черный дымок. Завис, оглядываясь, на фоне диска фиолетовой звезды и легко упорхнул в сторону леса. Когда же братья проснулись, на опушке неподвижно стояла человеческая фигура, но ее они не смогли бы разглядеть даже в самый сильный бинокль.
И как он медлил, то мужи те,
по милости к нему Господней,
взяли за руку его, и жену его, и двух
дочерей его, и вывели его,
и поставили его вне города.
Бытие, 19, 16
Это вопли Содома. Сегодня они слышны
как-то слишком уж близко. С подветренной стороны,
сладковато пованивая, приглушенно воя,
надвигается марево. Через притихший парк
проблеснули стрижи, и тяжелый вороний карк
эхом выбранил солнце, дрожащее, как живое.
Небо просто читается. Пепел и птичья взвесь,
словно буквы, выстраиваются в простую весть,
что пора, брат, пора. Ничего не поделать, надо
убираться. И странник, закутанный в полотно,
что б его ни спросили, вчера повторял одно:
Уходи. Это пламя реальней, чем пламя Ада.
Собирайся. На сборы полдня. Соберешься – в путь.
Сундуки да архивы – фигня. Населенный пункт
предназначен к зачистке. Ты выживешь. Сущий свыше
почему-то доволен. Спасает тебя, дружок.
Ты ли прежде писал, что и сам бы здесь все пожог?
Что ж, прими поздравленья. Услышан. Ты складно пишешь.
Есть одно только пламя, писал ты, и есть одна
неделимая, но умножаемая вина.
Ты хотел разделить ее. Но решено иначе.
Вот тебе к исполненью назначенная судьба:
видеть все, и, жалея, сочувствуя, не судя,
доносить до небес, как неправедники свинячат.
Ни священник, ни врач не поможет – ты будешь впредь
нам писать – ты же зряч, и не можешь того не зреть,
до чего, как тебе до Сириуса, далеко нам.
Даже если не вслух, если скажешь себе: молчи,
даже если случайно задумаешься в ночи, -
все записывается небесным магнитофоном.
Ты б слыхал целиком эту запись: густой скулеж
искалеченных шавок, которым вынь да положь
им положенное положительное положенье.
Ты б взвалил их беду, тяжелейшую из поклаж?
Неуместно, безвестно, напрасно раздавлен - дашь
передышку дыре, обрекаемой на сожженье.
Начинай с тривиального: мой заблеванных алкашей,
изумленному нищему пуговицу пришей, -
а теперь посложнее: смягчай сердца убежденных урок,
исповедуй опущенных, увещевай ментов, -
и сложнейшее: власть. С ненавистных толпе постов
поправляй, что придумает царствующий придурок:
утешай обреченных, жалей палачей и вдов…
А не можешь – проваливай. Знать, еще не готов.
Занимайся своими письменными пустяками.
И глядишь, через годы, возьми да и подфарти
пониманье, прощенье и прочее. Но в пути
лучше не оборачивайся. Превратишься в камень.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
