ЖЕНИХ
(по мотивам сказки Г.Х. Андерсена «Мотылёк»)
В погожий, солнечный денёк,
Любуясь нежными цветами,
Порхал беспечный мотылёк,
Махая тонкими крылами
Над полем. Вот, где благодать:
И форм, и красок ликованье
Цветов, мечтающих сказать
О тайных мыслях и желаньях.
Но все воздержаны, скромны,
По-деревенски боязливы –
Они ещё не влюблены,
И все как девицы красивы.
На поле не растёт бурьян,
Как будто мастером известным
Пошит цветочный сарафан
Для милой, молодой невесты,
Что ждёт избранника давно
И молчаливо, и смущённо,
Томясь, волнуясь – ей дано
Стать в этой жизни защищённой.
От бед, напастей лишь в семье
Находят островок спасенья…
«Пора жениться, что ли, мне?»,
Подумал вскользь и даже с ленью
Тот лёгкокрылый мотылёк,
И загрустил от мысли вольной:
«А я на свете одинок,
Как это тяжко и как – больно!»
В печаль, в унынье погружась,
Он, вдруг, заметил пчёлку рядом,
Она, давно над ним кружась,
Смотрела умным, строгим взглядом:
«Ах, милый, юный мотылек,
Поверь, тебя не грусть снедает –
Безделье... Это не упрёк,
А факт, который всякий знает.
Начни, мой друг, трудиться сам,
Чтоб не грустить от мыслей тяжких,
И с радостью лети к цветам,
Хотя бы к полевой ромашке».
«Ромашку называть цветком?!
Такую древнюю гадалку,
Чьи речи только об одном!
Не стану – времени мне жалко.
Я без советов обойдусь,
Лети себе, пчела, работай.
Я обязательно женюсь
И без твоей пустой заботы…
Вот, если б в жёны взять цветок
Живой, красивый, нежный, стройный,
Чтоб я сказать однажды мог:
«Моя жена меня достойна!».
В день торжествующей весны
Вновь к мотыльку вернулись силы,
Грусть прогоняя: «Не дурны
Цветы на поле, даже милы»…
Но часть из них не обрела
Степенной зрелости окраску,
Их подростковость не могла
Ещё дарить любовь и ласку –
Они незрелы и просты,
На них не смотрят с обожаньем,
Но проявленье красоты
Сравнимо только с заклинаньем,
Преображающем весь мир…,
А мотылёк – знаток известный,
Изящной лёгкости кумир,
Под стать себе, ища невесту,
Вновь загрустил: «Здесь не найду
Жены такой, чтоб было лестно,
Мне слышать от друзей в саду:
«Твоя жена – всех интересней!
Ах, как здесь скуден аромат
Цветов, изнеженных лучами?»
Теперь ему один лишь сад,
Казался, полон чудесами:
«В саду – культурные цветы,
Не то, что сельская поляна.
В сад поспешу. До темноты
Найти б цветочек без изъяна»...
Вот сада мотылёк достиг
И, красотою покорённый,
Он на минутку иль на миг
Был не в себя, а в сад влюблённый.
Но чувства улеглись. Плацдарм
Он выбрал, подчинив всё цели,
И обаянье, лёгкий шарм
Он применил – цветы зардели.
Увидел мотылёк герань
И так подумал: «Вот – милашка,
Но прехорошенькая дрянь,
Что любят только старикашки.
Её столь душный аромат
Рождает в голове трезвоны,
Переходящие в набат –
Полезны только для горгоны.
А вон, тюльпаны у межи:
Пышны, нарядны, как купчихи.
Они, бесспорно, хороши,
Но мне не нужно щеголихи.
Нарциссы – первенцы весны,
Как слепок солнышка живого,
Пусть не бессильны, но бледны –
Я словно в спальне у больного...
Вон, тайны юности храня,
В саду растут и зреют розы.
Их надо ждать, а для меня
Возвышенность ценнее прозы.
Хотя их нежность, даже стать
Достойны только королевы...
Но о шипах могу сказать:
Они - доспехи старой девы.
А нежный яблоневый цвет,
Все как один недолговечны,
Вот ветер дунет – только след
Оставят в жизни скоротечной
Из лепестков. И как тут быть?
Не стану я пока жениться,
Их с лёгкостью могу забыть.
Тогда в кого же мне влюбиться?»…
На этом празднике цветов
Он разглядел горошек нежный,
Достойный крыльев мотыльков,
Такой изящный и безгрешный:
«Девица эта хоть куда:
Кровь с молоком - видна порода,
И от домашнего труда
Такие крепнут год от года.
Женюсь! – решился он с трудом –
Такая станет мне опорой…»,
Но цвет, увядший, со стручком
Рос рядом с ней и стал раздором:
«Скажи, а рядом кто с тобой?»,
Подумав: «Стоит ли жениться?».
В ответ услышал: «Ангел мой,
Она мне кровная сестрица».
И прогремел её ответ,
Как выстрел из огромной пушки
По самолюбию: «О, нет!
Мне не нужна жена-кадушка!
Цветок нежнейший отомрёт,
На что надеяться мне вскоре?
На толстый и зелёный плод,
Что станет утешеньем в горе?!»
И от цветка скорее прочь
Летел, шепча: «Оно мне надо?»
И, неприкаянным в ту ночь,
Покинул он пределы сада…
А утро, обнимая всех
Лучами тёплыми, – смеётся
Над прошлым днём, и этот смех
Весёлой трелью раздаётся.
Всё просыпается вокруг:
Жужжит, летает и стрекочет,
А беззаботный, юный друг
Всё о невестушке хлопочет:
«У той – чуть резок аромат,
У этой – лепестки шершавы.
Я потому и не женат,
Что у цветов – другие нравы».
И мотылёк весь день порхал
Над каждым миленьким цветочком,
А ночью в травке засыпал
Бесцветным, маленьким комочком.
Так хоровод весенних дней
Сменился ярким танцем лета,
И в ритмах жгучих, без дождей,
Он, в зелень пышную одетый,
Всем предоставил мастер-класс,
Но вот уже неторопливый
Звучал осенний, нежный вальс
До восхищения красивый.
Неумолимо время-страж
Считает дни, затем недели.
Жизнь пролетела как мираж,
Не приближая к главной цели
Уже седого мотылька.
И он, порхая одиноко,
Всё идеал искал цветка,
Как прежде, в юности далёкой:
«Мой вкус изыскан, утончён, –
Кряхтел цветам уже усталый
Жених, – И я не обручён!»,
Но, что в нём толку? Он был старым.
Теперь легко порхать не мог –
Нет резвости в крылах прозрачных.
Так утомлённый мотылёк
Искал как будто день вчерашний
Свою заветную мечту,
Но возраст усмирил желанья:
«Ценю как прежде красоту,
Но мне важнее пониманье.
В общении цветы скучны,
Но умиляет старость всё же
Зелёный цвет, как в дни весны,
Который с возрастом дороже
Осенней зрелости цветов,
Что так строги и грациозны.
И в них расчётливость без слов
Сквозит: «Ошибки невозможны».
И мотылёк об этом знал,
Но вдруг, заметив зелень мяты,
Решился он, и ей сказал:
«Своею зеленью Вы – святы.
Пусть Ваши цветики скромны,
Но Вы – само благоуханье,
И первой зелени верны,
А нам так важно пониманье».
И он посватался. Она
Сказала просто: «Мы – не пара,
Я огорчить тебя должна,
Ты посмотри: мы оба стары?!»
Отказа мотылёк не ждал,
Волнуясь, чувствовал усталость.
Никак не думал, не гадал –
Жить в одиночестве под старость.
И так остался без жены
Седой искатель идеала.
Но помнил дни своей весны,
Когда поляны было мало,
Когда он с лёгкостью порхал
Над простодушными цветами,
Куражась, он их отвергал.
За что? Они не знали сами…
Теперь он – старый холостяк,
И, в ожиданьи зимней стужи,
Порхая, размышлял вот так:
«Я должен быть кому-то нужен».
И он старался. Но вокруг
Жизнь замирала постепенно:
Ещё недавний сочный луг
Травою жухлой стал – всё бренно.
И даже солнцу не вернуть
Лучам своим тепла былого,
Лишь холод, продолжая путь,
Готовил всё к зиме суровой.
И мотылёк искал тепло –
Уже давно промёрзло тело.
И вот, однажды, повезло:
В усадьбе форточка скрипела,
И он влетел… Пылал камин,
В уютном и старинном зале
Тепло. Как будто «блудный сын»
Вернулся… Тут его поймали,
Воскликнув: «Редкий экземпляр!»
(Что, впрочем, мотыльку известно).
И тот воспрял: «К тому ж – не стар,
А вдруг я здесь найду невесту?»…
Но ожиданья не сбылись –
Он был посажен на булавку.
Так в эту маленькую жизнь
Судьба внесла свою поправку.
«Такого для себя не ждал
И не рассчитывал на это?!
Ну, что ж,– себя он утешал, –
Зато тепло и много света.
Теперь похож я на цветок,
И с внешним видом всё в порядке:
Есть лепестки, есть стебелёк,
Но быть цветком совсем не сладко.
И жалко мне себя до слёз –
Гулять свободно не придётся,
Как будто я женат всерьёз:
Женатым так же достаётся!»
* * *
Когда порхаешь мотыльком,
Ища достойную дубравку*),
То помни: в «рвении» таком
Заслужишь от судьбы булавку.
_________________________
*)Дубравка - второе название растения «Девичья краса» (В.И.Даль)
Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну —
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна... и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
(Перевод Юрия Вронского)
Будут сладкими ливни, будет запах полей,
И полет с гордым свистом беспечных стрижей;
И лягушки в пруду будут славить ночлег,
И деревья в цветы окунутся, как в снег;
Свой малиновка красный наденет убор,
Запоет, опустившись на низкий забор;
И никто, ни один, знать не будет о том,
Что случилась война, и что было потом.
Не заметят деревья и птицы вокруг,
Если станет золой человечество вдруг,
И весна, встав под утро на горло зимы,
Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.
(Перевод Михаила Рахунова)
Оригинал:
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
