Ты стройна как цезура, резвей антилопы гну,
с островов сямисэна сленг, спелых зорь зурна:
для тебя спою любую комнатную войну;
знаешь, не водяное бы перемирие,
а хоть какая бы, скромненькая, но война.
Камертон синих гор, увивающий грот ручей,
боевой журавлиный клин, с белых яблонь снег –
ливень снежный: из чьей-то тебя напишу ничьей,
дрогнут вежды, тебе постелю Пальмиру я,
только б какой-нибудь коротенький, но разбег.
Ты исток и исход, тайный скрип городских ворот,
вещий сон пирамид, разведенные в ночь мосты…
Неизменно такая и точно наоборот,
бремя вящей истины, лебедь-валькирия –
пусть какая-нибудь единственная, но ты…
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
