Там меня пишут вензелем до вершин.
Там обо мне явно слагают вирши,
Как я тринадцатый подвиг не совершил –
Плюнул на всё и вышел.
А было что вспомнить: лев под рукой немел,
Гидра кончалась при головообмене…
Вепрь и лань, бык, что всегда имел
Критские бабки не в моей ойкумене.
Страсть как смешно видеть сады Гесперид:
В яблоках кони двигают взмыленный перед…
Ворон, бывало, взгляд свой в тебя вперит,
Словно в печёнку вонзает медные перья.
И проезжаешь Дербышки, как царство теней,
Кладбищ в округе – что фиников в Палестине:
Это как слепленный плач на еврейской стене,
Что вместе с мамой моей в катафалке остынет.
Завидую, кто быстро пишет
и в благости своей не слышит,
как рядом кто-нибудь не спит,
как за стеною кто-то ходит
всю ночь
и места не находит.
Завидую, кто крепко спит,
без сновидений,
и не слышит,
как рядом кто-то трудно дышит,
как не проходит в горле ком,
как валидол под языком
сосулькой мартовскою тает,
а все дыханья не хватает.
Завидую, кто крепко спит,
не видит снов,
и быстро пишет,
и ничего кругом не слышит,
не видит ничего кругом,
а если видит,
если слышит,
то все же пишет о другом,
не думая,
а что же значит,
что за стеною кто-то плачет.
Как я завидую ему,
его уму,
его отваге,
его перу,
его бумаге, чернильнице,
карандашу!
А я так медленно пишу,
как ношу трудную ношу,
как землю черную пашу,
как в стекла зимние дышу -
дышу, дышу
и вдруг
оттаиваю круг.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
