Нет ничего страшнее человеческого коварства,
Отравить смогут они и жизнь, и любовь,
Опасна в мире гнусная, лживая молва,
Кипит от ярости в жилах кровь.
Страшнее кинжала черная молва,
Исполосует она душу нещадно,
В крови ангельская душа поэта,
Великому всегда в мире нелегко.
Бушует неистова черная молва,
Хочет погубит она поэта,
О, лживые, жестокие слова,
О, черная, гнусная клевета.
Превратилась в ад жизнь поэта,
Течет по щёкам моим жгучая слеза.
***
Мне одной не перебороть коварство и зло,
Против меня опасная машина власти,
Их коварство все границы перешло,
Кипят тут опасные страсти.
Они способны сфабриковать,
Любую гнусную ложь,
Чтоб нашей встрече помешать,
Чтоб погубить нашу любовь.
То Интернета нет, то света нет,
Угроза, шантаж, клевета,
Без тебя мне жизни нет,
Ты моя любовь, моя мечта.
Коль погубят меня враги,
Погаснет огонь в моей груди.
***
Нам не убежать от своей судьбы,
Создатель вложил мне в сердце стих,
Нелегки сей жизни хоть дороги,
Но есть смысл таинственный в них.
Я словно свеча сгораю в этой жизни,
Не осыпан цветами земной мой путь,
Опасны вражеские козни,
Хотят они меня вспугнуть.
Вновь сплетен шквал и клевета,
Погубить хотят они поэта,
Но греет сердце взгляд твой из Интернета,
Потому жива в груди ещё мечта.
Мне так нужно встретиться с тобой,
Несу тебе огонь я неземной.
***
Яркое пламя,
Словно века знамя,
Пылает в сердце,
Словно бренное солнце.
Кружится, как прежде
Древняя Земля,
В солнечной системе,
Она необыкновенна.
Гудит уникальный
век НТР,
Грохочет век стальной
кипит его мотор.
Яркое пламя,
Века ли знамя?!
***
Я словно ангел летаю в небесах,
Хочу спуститься в твой цветущий сад,
Блестит слеза в моих грустных глазах,
Жизнь мою превратили в ад.
Коль не спасешь ты меня
Погубят здесь меня враги
Они не желают нашей встречи
Потому льются клеветы дожди.
Я несу тебе светлый огонь,
Сверкает он в моей груди,
Мчится крылатый белый конь,
О, Алла, в дорогах бренных сохрани!
Крылатый белый конь лети,
К брегам цветущим любви.
***
Чтоб разобраться где ложь, где правда,
Дается нам жизнью всегда шанс,
Я верю, я люблю, есть надежда,
Я знаю, что смогу взять реванш.
Сегодня одна в глуши земной,
Под градом молвы, клеветы,
Иду я огненной дорогой,
Но не увяли жизни цветы.
В груди моей горит огонь,
Иду не смотря ни на что,
Несет меня крылатый конь,
Не вспугнет клеветой меня никто.
За темной ночью ярко блеснет
новый день и счастье придет.
***
Ты черной клеветой убита
Огонь в груди не потуши
Горит во благо Земли она,
В час тяжкий сердцем не тужи.
Воскреснет в груди надежда,
Засияет счастья снова свет,
Не падай духом никогда,
Непременно удача придет.
Хоть нынче свирепствуют морозы,
Но есть в мире и тепло, и свет,
Пройдут сей жизни и грусть, и слёзы,
И ослепительный миг блеснет.
Ты только не плачь и не грусти,
Пиши вновь дивные стихи.
***
Ты отбрось эти грустные мысли,
Возьми своё священное перо,
В жизни бренной грусть, печали были,
Всё что было, то уже прошло.
А сегодня светит тебе счастье,
Ты в небо чистое погляди,
Там сияет для тебя лишь солнце,
Это солнце дивное любви.
Ты надень своё красивое платье,
Давно стучится к тебе ведь любовь,
Кончились сей жизни грусть, нытьё,
Голубая роза светит вновь.
Ты открой тихонько свои двери,
Увидишь необычайный свет любви.
Роза БЕКНИЯЗОВА
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет, — так ведь нет:
Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили те дубы на гробы.
Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах,
Но явился всем на страх вертопрах!
Добрый молодец он был, ратный подвиг совершил —
Бабку-ведьму подпоил, дом спалил!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Здесь и вправду ходит кот, как направо — так поет,
Как налево — так загнет анекдот,
Но ученый сукин сын — цепь златую снес в торгсин,
И на выручку один — в магазин.
Как-то раз за божий дар получил он гонорар:
В Лукоморье перегар — на гектар.
Но хватил его удар. Чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Тридцать три богатыря порешили, что зазря
Берегли они царя и моря.
Каждый взял себе надел, кур завел и там сидел
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб, дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб.
И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
А русалка — вот дела! — честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика — не желают знать сынка:
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один колдун - врун, болтун и хохотун, —
Предложил ей, как знаток бабских струн:
Мол, русалка, все пойму и с дитем тебя возьму.
И пошла она к нему, как в тюрьму.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Бородатый Черномор, лукоморский первый вор —
Он давно Людмилу спер, ох, хитер!
Ловко пользуется, тать тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать — и тикать!
А коверный самолет сдан в музей в запрошлый год —
Любознательный народ так и прет!
И без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей ему накличь паралич!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Нету мочи, нету сил, — Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил и вопил:
– Дай рубля, прибью а то, я добытчик али кто?!
А не дашь — тогда пропью долото!
– Я ли ягод не носил? — снова Леший голосил.
– А коры по сколько кил приносил?
Надрывался издаля, все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля, ах ты тля!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
И невиданных зверей, дичи всякой — нету ей.
Понаехало за ней егерей.
Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет.
Все, о чем писал поэт, — это бред.
Ну-ка, расступись, тоска,
Душу мне не рань.
Раз уж это присказка —
Значит, дело дрянь.
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
