шаги расстворяются сахаром в чае, ноктюрнами эха
любовь, как синдром раздвоения ложки и вилки
где губы, в которые не помещается больше ни плача, ни смеха
ты станешь кормить поцелуями тонкими, словно прививки
до ноя в ногтях, до-ре-ми, до любовного лая
в закрытое небо, где кружат гитарные грифы
и я, математик рожденный поэтом тебе заявляю
"в поэзии сплошь и неравенства и логарифмы"
эта ночь для двоих с половиной, точнее - с десятой
где расставлены точки над "G", вопросительны знаки
но часы остановятся, аккумуляторы сядут
нас родят наши дети и перевернут на изнанку
значит смерть вопреки станет поводом для воскресенья,
понедельник - мотивом протягивать ноты и ноги,
где-то там отпуская в туман безымянное белое семя
ты смотрела на волны у самого синего морга
Голое тело, бесполое, полое, грязное
В мусорный ящик не влезло — и брошено около.
Это соседи, отъезд своей дочери празднуя,
Выперли с площади куклу по кличке Чукоккала.
Имя собачье её раздражало хозяина.
Ладно бы Катенька, Машенька, Лизонька, Наденька...
Нет ведь, Чукоккалой, словно какого татарина,
Дочка звала её с самого детского садика.
Выросла дочка. У мужа теперь в Лианозове.
Взять позабыла подругу счастливого времени
В дом, где супруг её прежде играл паровозами
И представлялся вождём могиканского племени.
Голая кукла Чукоккала мёрзнет на лестнице.
Завтра исчезнет под влажной рукою уборщицы.
Если старуха с шестого — так та перекрестится.
А молодая с девятого — и не поморщится.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
