шаги расстворяются сахаром в чае, ноктюрнами эха
любовь, как синдром раздвоения ложки и вилки
где губы, в которые не помещается больше ни плача, ни смеха
ты станешь кормить поцелуями тонкими, словно прививки
до ноя в ногтях, до-ре-ми, до любовного лая
в закрытое небо, где кружат гитарные грифы
и я, математик рожденный поэтом тебе заявляю
"в поэзии сплошь и неравенства и логарифмы"
эта ночь для двоих с половиной, точнее - с десятой
где расставлены точки над "G", вопросительны знаки
но часы остановятся, аккумуляторы сядут
нас родят наши дети и перевернут на изнанку
значит смерть вопреки станет поводом для воскресенья,
понедельник - мотивом протягивать ноты и ноги,
где-то там отпуская в туман безымянное белое семя
ты смотрела на волны у самого синего морга
Город, город на сфинкском заливе.
Мы гуляли зимой по нему,
ощущая планету — в отрыве
и по правую руку — Неву.
Вдоль обломков хорошего тона
Невским... Не с кем... Эй, сфинксы, ать-два!
Город, город, медуза Горгона,
ты три века всему голова.
2 Т.З.
Здоровья осталось на несколько тысяч затяжек.
Ночные коты крымский дворик обходят дозором.
Рассыпались звёзды солдатских начищенных пряжек,
им время настало спаяться единым узором.
Двенадцать часов. Место встречи — площадка за клубом.
Пожатия рук и ленивый обмен новостями.
Промокшая тумба отброшена выбитым зубом,
оставленным здесь не курящими «Приму» гостями.
Я с детства боюсь, только страх свой всё меньше скрываю,
и вправду, ну что я могу против местных — приезжий...
1985
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
