...У райских врат идёт замена вратаря –
Бен Цудек машет жёлтой тюбетейкой.
Господь давно забросил шайку с лейкой,
И сохнет, но вращается Земля.
Ни в яслях, ни в домах у очагов
Не чует зверь младенческого зова –
И доведут до ужаса немого
Электроовцы киберпастухов.
Сегодня ночью всякий зверь поёт своё,
И танец подведённого желудка
Танцует всякий, и, наверно, жутко
Отцу услышать, что Она поёт.
Да кто не пел под лезвием небес?
Я тоже, на Звезду покинув небо,
Ищу в углях поджаренного хлеба,
Мурлыча что-то типа «он воскрес».
Мы всё же вовремя доверились судьбе,
И не погоде, а верблюжьей куртке –
Но мой товарищ, высосав две трубки,
Надел колечко надписью к себе.
А тот, другой – он лыс и бородат,
И, кажется, читал стихи про осень,
И, видит бог, он всё намерен бросить,
Когда бы не был капельку поддат...
И мы не знаем, что за тварь Она родит,
Но то, что Он младенец – нет надежды.
Струящиеся с Матери одежды
Достаточны, как млеко из груди,
Но я принёс, хоть беден я, как мышь:
В твоих руках, седых, как одуванчик,
Раскрытый президентский чемоданчик –
В нём мирро, ладан, смирна и гашиш...
От отца мне остался приёмник — я слушал эфир.
А от брата остались часы, я сменил ремешок
и носил, и пришла мне догадка, что я некрофил,
и припомнилось шило и вспоротый шилом мешок.
Мне осталась страна — добрым молодцам вечный наказ.
Семерых закопают живьём, одному повезёт.
И никак не пойму, я один или семеро нас.
Вдохновляет меня и смущает такой эпизод:
как Шопена мой дед заиграл на басовой струне
и сказал моей маме: «Мала ещё старших корить.
Я при Сталине пожил, а Сталин загнулся при мне.
Ради этого, деточка, стоило бросить курить».
Ничего не боялся с Трёхгорки мужик. Почему?
Потому ли, как думает мама, что в тридцать втором
ничего не бояться сказала цыганка ему.
Что случится с Иваном — не может случиться с Петром.
Озадачился дед: «Как известны тебе имена?!»
А цыганка за дверь, он вдогонку а дверь заперта.
И тюрьма и сума, а потом мировая война
мордовали Ивана, уча фатализму Петра.
Что печатными буквами писано нам на роду —
не умеет прочесть всероссийский народный Смирнов.
«Не беда, — говорит, навсегда попадая в беду, —
где-то должен быть выход». Ба-бах. До свиданья, Смирнов.
Я один на земле, до смешного один на земле.
Я стою как дурак, и стрекочут часы на руке.
«Береги свою голову в пепле, а ноги в тепле» —
я сберёг. Почему ж ты забыл обо мне, дураке?
Как юродствует внук, величаво немотствует дед.
Умирает пай-мальчик и розгу целует взасос.
Очертанья предмета надёжно скрывают предмет.
Вопрошает ответ, на вопрос отвечает вопрос.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
