Ночь. темно. Арбузной коркой
Все засыпаны поля.
Я никто. Река и только.
Жизь качается, пошла.
Словно лодка, скачет, скачет.
Словно смех шлепок волны.
Ветер драной тряпкой плачет.
И такие ж точно сны.
Я арбузные виденья
У малиновых полей
Сочинял. Ловил я тени!
Чтобы жизь была пошлей,
Я придумал и такое:
Ничего не нужно мне
Кроме лодки, но не в море.
Просто где-нибудь в окне.
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждет!
И тихо, так, господи, тихо,
Что слышно, как время идет.
А после она выплывает,
Как труп на весенней реке, —
Но матери сын не узнает,
И внук отвернется в тоске.
И клонятся головы ниже,
Как маятник, ходит луна.
Так вот — над погибшим Парижем
Такая теперь тишина.
5 августа 1940,
Шереметевский Дом
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
