Грушницкий. Мэри. К ним, опять.
Как много в эгоизме детском
прелестных черт!
Дуэль... Наследство...
В альбомы барышням писать...
Уже мы - с ними, мы - оттуда.
От книжных переплётов в наши дни
проходит нить несчастия и чуда.
Мы кружимся, мы счастливы, покуда,
упрямые, так счастливы они.
Мы забываем всё. На день вперёд
хватает нам прозренья с ними вместе.
Кавказ пустынен.
Ясный холод чести
нас вместе с ними к гибели ведёт.
Но чист Эльбрус. Но близок он и страшен.
... всерьёз влюбляются, в камине письма жгут,
в заложенном имении живут...
Мы с ними вместе пьём из этой чаши,
на день забыв кладбища наши,
уснув на несколько минут.
Так улетай скорей за ними всеми!
Так глубже спи!
Покуда наше время,
поднявши лоб, не взглянет сквозь века -
всё наше здесь: беседки, облака,
драгуны, барышни, играющие дети,
ленивые насмешки чудака,
дуэль в предгорьях на рассвете...
Горит свеча и - скучно.
Далека
кровавой мудрости великая тоска.
Но как-то зябко в ночи эти.
и велико страдание. чудес
как будто нету. есть свеча, покои.
есть человек, страдающий тоскою,
опасный есть черкесом частым лес.
есть плиты гор, есть одеяла гор.
а шапки: эльборусу да казбеку.
вернёмся к девятнадцатому веку.
завёрнут в хвою каменный топор.
все выпили большие кубки крови.
и валерик кончается любовью.
да-да, река, что скачет, как костёр.
что смерти называем снова, снова.
мы чудаки, но есть иное слово,
чтоб обозвать нас, есть иной замес
из доброго и злого человека,
который, если б только не воскрес,
то превратился б в каменного грека,
что пушкина не зря перечитал.
так каждый грек однажды русским стал,
но выжила одна библиотека.
Один ларёк, одна библиотека,
Одна бутылка пива на двоих,
один на всех, но – гениальный, стих,
и больше ничего. Всё вывезли у них.
Спасибо!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Словно тетерев, песней победной
развлекая друзей на заре,
ты обучишься, юноша бледный,
и размерам, и прочей муре,
за стаканом, в ночных разговорах
насобачишься, видит Господь,
наводить иронический шорох -
что орехи ладонью колоть,
уяснишь ремесло человечье,
и еще навостришься, строка,
обихаживать хитрою речью
неподкупную твердь языка.
Но нежданное что-то случится
за границею той чепухи,
что на гладкой журнальной странице
выдавала себя за стихи.
Что-то страшное грянет за устьем
той реки, где и смерть нипочем, -
серафим шестикрылый, допустим,
с окровавленным, ржавым мечом,
или голос заоблачный, или...
сам увидишь. В мои времена
этой мистике нас не учили -
дикой кошкой кидалась она
и корежила, чтобы ни бури,
ни любви, ни беды не искал,
испытавший на собственной шкуре
невозможного счастья оскал.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.