Я согласна в руках твоих глиною стать.
Дай ей нужный изгиб и надёжную стать.
Ах, со временем глина сама затвердеет.
Не спеши, милый мастер, её «обжигать».
.....
Я свободу свою на любовь променяла,
Ночью чёрною голос чужой услыхала:
«Дура! Кончена жизнь! Что узнала ты, что повидала?»
Я ответила: голос, глаза, да одно на двоих одеяло.
.....
Ты в мягком нраве упрекнул меня, мой друг -
Терплю ничтожных, мол, бессмысленных подруг
Ты требуешь, чтоб стала я суровей? -
Хотя и под собой, быть может, рубишь сук.
Мы целовались тут пять лет назад,
и пялился какой-то азиат
на нас с тобой — целующихся — тупо
и похотливо, что поделать — хам!
Прожекторы ночного дискоклуба
гуляли по зеленым облакам.
Тогда мне было восемнадцать лет,
я пьяный был, я нес изящный бред,
на фоне безупречного заката
шатался — полыхали облака —
и материл придурка азиата,
сжав кулаки в карманах пиджака.
Где ты, где азиат, где тот пиджак?
Но верю, на горе засвищет рак,
и заново былое повторится.
Я, детка, обниму тебя, и вот,
прожекторы осветят наши лица.
И снова: что ты смотришь, идиот?
А ты опять же преградишь мне путь,
ты закричишь, ты кинешься на грудь,
ты привезешь меня в свою общагу.
Смахнешь рукою крошки со стола.
Я выпью и на пять минут прилягу,
потом проснусь: ан жизнь моя прошла.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
