неделя сокращается до горстки мелких дней,
как лоскуток надежд , трепещущий, шагреневый.
всё меньше час ,и свежесть впечатлений всё бедней,
завял букет ,что в вазе бушевал волной сиреневой.
распались связки дел на кучку острых черепков,
сданы в архив итоги встреч удачных и значительных.
и снова ты был потрясением всех правил и основ,
и ментором ,и счастьем, и чуть-чуть мучителем.
я запишу в дневник обрывки снов и нежные слова,
расправлю на листе ,как шёлк любви, воспоминания,
плывут кораблики, что ищут дней счастливых острова,
и в парусах у них дрожат неисполнимые желания
**************
ты всем находишь время и слова,
раздариваешь голос и намёки.
скажи, а у любви на что права?
на узенькую плётку из осоки?
в гостиной поэтической твоей
толпа поклонниц разного калибра.
ты лучше приласкай свою колибри,
что на плече твоём поёт ,как соловей
***********************
То ли встала сегодня я с левой ноги,
То ли рук твоих вдруг не хватает ужасно.
Только хмурятся окна дождём ,как враги,
И у кофе оттенок какой-то бумажный.
Как ты там?Что готовят на завтрак тебе?
Хумус.Питы, томаты и ещё авакадо,
Добавляя немного ликёра в сорбе
С поцелуем. И снова....но об этом не надо.
Джинсы.Маечка,туфли на низком ходу.
Выйду в день ,обещающий вздор восхищения
Гневом чувств ,что стирают и печаль ,и беду.
И приносят мне счастье,и добавят сомнения.
За окошком свету мало,
белый снег валит-валит.
Возле Курского вокзала
домик маленький стоит.
За окошком свету нету.
Из-за шторок не идет.
Там печатают поэта —
шесть копеек разворот.
Сторож спит, культурно пьяный,
бригадир не настучит;
на машине иностранной
аккуратно счетчик сбит.
Без напряга, без подлянки
дело верное идет
на Ордынке, на Полянке,
возле Яузских ворот...
Эту книжку в ползарплаты
и нестрашную на вид
в коридорах Госиздата
вам никто не подарит.
Эта книжка ночью поздней,
как сказал один пиит,
под подушкой дышит грозно,
как крамольный динамит.
И за то, что много света
в этой книжке между строк,
два молоденьких поэта
получают первый срок.
Первый срок всегда короткий,
а добавочный — длинней,
там, где рыбой кормят четко,
но без вилок и ножей.
И пока их, как на мине,
далеко заволокло,
пританцовывать вело,
что-то сдвинулось над ними,
в небесах произошло.
За окошком света нету.
Прорубив его в стене,
запрещенного поэта
напечатали в стране.
Против лома нет приема,
и крамольный динамит
без особенного грома
прямо в камере стоит.
Два подельника ужасных,
два бандита — Бог ты мой! —
недолеченных, мосластых
по Шоссе Энтузиастов
возвращаются домой.
И кому все это надо,
и зачем весь этот бред,
не ответит ни Лубянка,
ни Ордынка, ни Полянка,
ни подземный Ленсовет,
как сказал другой поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
