В жару, когда бесчисленны растенья
и память спит, прозрачна как дымок,
почти не отмечаемая тенью,
равно не склонная ни к смерти, ни к движенью;
в жару, когда ты сам равно далёк
и одинаково невидим, как для бога,
так и для выцветшего зренья сатаны,
когда ушедшая отмечена дорога
деревьями, и ближнего отлога
нагретые растенья не видны;
в жару, на поле, в травах, за пределом
добра и зла, где крики певчих птиц
едва слышны, поскольку плотным телом
жара слепящая стекается дебело
в канавы за поле и там, толпой без лиц,
стоит равно далёкая и веры,
и чуткости неверья, где жуков
и бабочек - без счёта и без меры,
и поле вспоминает ясность сферы
и зной в аду, и рай без облаков;
в жару, когда не дать себе напиться -
равно смертельно и бессмертно, всё о том
твердить бесчувственно, что этот мир кругом -
одни молекулы...
... покуда тяжко длится
любовь и ненависть к одним и тем же лицам,
века жары, спешащая синица
и полночь мысли в разуме одном.
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос -
Бог сохраняет все; особенно - слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь - одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, - тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.
июль 1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
