По-моему, отличная вещь! Спасибо автору за приближение к истинному СЛОВУ!
Большое спасибо!
Хорошо, но рядом - дважды - "коснуться"...
Да. Есть грех... Вы правы. Спасибо большое!
Андрей, почему благодать "глухая"? Заключительная строчка в висок бьёт...
Возьму к себе Вашу осень. Любо!
Потому что безнадёжная. И глухие дебри... ну, предположим, жизни... Как-то так мне казалось...
Огромное спасибо, Ксана!
Сейчас -- замотан, но помню своё обещание составить файлик из Ваших стихов, которые я бы купил обязательно в виде книжки. Разумеется, из тех стихов, что я узнал здесь.
и, если можно, с иллюстрациями))) Вот энтот списочек я издала бы, точно. Крымского вина выпью сегодня за Ваше и Нины здоровье, благо, есть повод - Ваш файлик))
Будем здоровы!!!
Иллюстрации -- хорошо бы! А как быть мне с новым МАСТЕРОМ И МАРГАРИТОЙ, которые лежат у меня на столе уже месяц?
Пощады и снисхождения!!!
а Вы между делом, так, слегка, набросочками * хитро жмурится*)))
Мнэээ... этааа... (блудит глазками, чешет ухо, обращает внимание собеседницы на то, что погода явно испортилась, рассыпается в комплиментах...)
поняла!))))))))))))))))))))))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Юрка, как ты сейчас в Гренландии?
Юрка, в этом что-то неладное,
если в ужасе по снегам
скачет крови
живой стакан!
Страсть к убийству, как страсть к зачатию,
ослепленная и зловещая,
она нынче вопит: зайчатины!
Завтра взвоет о человечине...
Он лежал посреди страны,
он лежал, трепыхаясь слева,
словно серое сердце леса,
тишины.
Он лежал, синеву боков
он вздымал, он дышал пока еще,
как мучительный глаз,
моргающий,
на печальной щеке снегов.
Но внезапно, взметнувшись свечкой,
он возник,
и над лесом, над черной речкой
резанул
человечий
крик!
Звук был пронзительным и чистым, как
ультразвук
или как крик ребенка.
Я знал, что зайцы стонут. Но чтобы так?!
Это была нота жизни. Так кричат роженицы.
Так кричат перелески голые
и немые досель кусты,
так нам смерть прорезает голос
неизведанной чистоты.
Той природе, молчально-чудной,
роща, озеро ли, бревно —
им позволено слушать, чувствовать,
только голоса не дано.
Так кричат в последний и в первый.
Это жизнь, удаляясь, пела,
вылетая, как из силка,
в небосклоны и облака.
Это длилось мгновение,
мы окаменели,
как в остановившемся кинокадре.
Сапог бегущего завгара так и не коснулся земли.
Четыре черные дробинки, не долетев, вонзились
в воздух.
Он взглянул на нас. И — или это нам показалось
над горизонтальными мышцами бегуна, над
запекшимися шерстинками шеи блеснуло лицо.
Глаза были раскосы и широко расставлены, как
на фресках Дионисия.
Он взглянул изумленно и разгневанно.
Он парил.
Как бы слился с криком.
Он повис...
С искаженным и светлым ликом,
как у ангелов и певиц.
Длинноногий лесной архангел...
Плыл туман золотой к лесам.
"Охмуряет",— стрелявший схаркнул.
И беззвучно плакал пацан.
Возвращались в ночную пору.
Ветер рожу драл, как наждак.
Как багровые светофоры,
наши лица неслись во мрак.
1963
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.