Смуглой древностью рыжих цехов
крепко всаженных в заросли ивы
перекинут узор терпеливый
через речку, как десять веков
перекинут был письменный ряд
величайшей у нищих культуры.
Отраженье теряет фигуры,
и глазами голодных горят
иероглифы образной речи
на поверхности мёртвой реки.
Текст июля как жизнь бесконечен
и помечен у каждой строки
то - лохматым древесным отростком,
то - угрюмством прокушенных свай.
Струйки красок с натопленным воском
лягут в летопись, где через край
нищетою помноженной на
дымный корпус июльского зноя
и небес вещество голубое
опрокинута в вечность страна,
для которой история даром,
что ни век, отменяла миры...
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
