Зайдёт поговорить, проститься,
вздыхая, водку разольёт.
Потянет вдруг перекреститься -
ведь после третьей проплывёт
в окне сиреневая птица,
сияя радужным хвостом...
И не хотят на холостом
ходу колёсики крутиться,
и не желают шестерёнки,
скрипя, впустую буксовать...
Я вас, братишки и сестрёнки,
не буду больше доставать.
2.
Как всегда в полвосьмого
накатившая боль
мне напомнила снова,
что я взят под контроль.
Жёлто-бурая охра
уходящего дня.
И небесная ВОХРА
глаз не сводит с меня.
Второе Рождество на берегу
незамерзающего Понта.
Звезда Царей над изгородью порта.
И не могу сказать, что не могу
жить без тебя - поскольку я живу.
Как видно из бумаги. Существую;
глотаю пиво, пачкаю листву и
топчу траву.
Теперь в кофейне, из которой мы,
как и пристало временно счастливым,
беззвучным были выброшены взрывом
в грядущее, под натиском зимы
бежав на Юг, я пальцами черчу
твое лицо на мраморе для бедных;
поодаль нимфы прыгают, на бедрах
задрав парчу.
Что, боги, - если бурое пятно
в окне символизирует вас, боги, -
стремились вы нам высказать в итоге?
Грядущее настало, и оно
переносимо; падает предмет,
скрипач выходит, музыка не длится,
и море все морщинистей, и лица.
А ветра нет.
Когда-нибудь оно, а не - увы -
мы, захлестнет решетку променада
и двинется под возгласы "не надо",
вздымая гребни выше головы,
туда, где ты пила свое вино,
спала в саду, просушивала блузку,
- круша столы, грядущему моллюску
готовя дно.
январь 1971, Ялта
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
